Цитаты про сердце

Я самозабвенно люблю эту жизнь и хочу безудержно говорить о ней: она внушает мне гордость за мою судьбу — судьбу человека. Однако мне не раз говорили: тут нечем гордиться. Нет, есть чем: этим солнцем, этим морем, моим сердцем, прыгающим от молодости, моим солоноватым телом и необъятным простором, где в желтых и синих тонах пейзажа сочетаются нежность и величие.

 Любовь — это пуля со смещенным центром, которая бьет в сердце, выворачивает карманы и выходит боком. 

 Нет, я не знала, что так может быть, Что сердце так быстро устанет любить. Прости, но сердце почти не стучит, И пульс мне не слышен. 

... я собирал старинные вещи, старинную мебель и часто думал о неведомых руках, которые касались этих вещей, о глазах, которые с восторгом смотрели на них, о сердцах, которые их любили, потому что вещи можно любить! Нередко я часами, долгими часами, рассматривал маленькие часики минувшего столетия. Отделанные эмалью и чеканным золотом, они были так изящны, так красивы. И они всё ещё шли, как в тот самый день, когда их купила женщина, радуясь мысли, что она владеет этой драгоценностью. Они ещё не перестали трепетать, жить своей механической жизнью и всё так же тикали, как в прошлом веке. Кто первая носила их у себя на груди, в тепле тканей, где сердце часов билось возле сердца женщины? Какая рука держала их кончиками горячих пальцев, повертывала их и протирала фарфоровых пастушков на крышке, тускневших на миг от прикосновения влажной кожи? Чьи глаза, следили по этому циферблату, украшенному цветами, как близится долгожданный час, час дорогой, час божественный?

— Но не можете же вы выйти замуж за четверых сразу? — Выберу одного кого-нибудь. — Кого же? — Подумаю. И поверь, решать я буду по указке не сердца, а ума. Я буду искать не красоты, а любви и верности. Я вдова и с жизнью знакома. Я знаю, что когда выбираешь любовника, достаточно приоткрыть один глаз, а когда выбираешь мужа, нужно широко раскрыть оба. Если же и их не хватит — пустить в ход микроскоп благоразумия. [Уходит] — Ну конечно! В конце концов поступит так, как все мы, грешные, — выберет худшего.

В саду сердца своего насаждай только розы любви и от соловья привязанности и желанья не отдаляйся.

Ранен был весь народ. И я еще отделался легким, а многие были ранены и в сердце.

Выношу благодарность сердцу за привязанность и любовь. Но больно очень потом, когда же оно зачерствеет и даст передышку?

Она запуталась в себе***Так больно вновь душе моей,На сердце снова стынет рана...Я часто думаю о ней,И ненавижу.Это странно.Ведь я любила,что теперь?Быть может я не понимала...Любовь остыла,ты поверь...Я просто жить тобой устала..В ночи он думал...Все о ней..И мысли сердце разрывали,Нет никого родней,милей...Все люди это испытали...Я понимаю,принимаю...Я все простил уже давно,Но вновь в мечтах ее ласкаю,А в мыслях крутиться одно.Не нужно слез и оправдания...Ты просто любишь мою боль,Но ты мечта,ты страсть,желание,Хочу к тебе,хочу с тобой..Она стояла и смотрела,Смотрела ввысь,на небеса,Теперь все так,как захотела,Но почему бежит слеза?Зачем его я отвергаю?Хочу быть с ним,но и одна..Порой себя не понимаю...Быть может просто влюблена?Я так запуталась,на месте,Устала,только от чего?Хочу не с ним,но все же вместе...A он не знает ничего...Мне не понять ее,и больно,Ей не понять себя самой.И как мне жить теперь спокойно?Ведь ты,родная,не со мной...

Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко.

 Три признака прогресса: делать что-либо лучше, чем ты делал в предыдущий раз, поддерживать свой стандарт, иметь радостное сердце, даже если твой стандарт падает. 

Я рада, что она не может повториться — лихорадка первой любви. Потому что это лихорадка и бремя, чтобы там ни говорили поэты. Мы не отличаемся храбростью в двадцать лет. Наша жизнь полна малодушных страхов, не имеющих под собой никакой почвы, нас так легко ушибить, так просто поранить, первое язвительное слово сражает нас наповал. Сейчас, укрывшись под броней самодовольства подступающей зрелости, почти не ощущаешь булавочных уколов, которые испытываешь день за днем и тут же о них забываешь, но тогда… как долго звучало в твоих ушах небрежное слово, выжигая в сердце клеймо, какой, казалось, вечный отпечаток оставлял косой взгляд, кинутый через плечо.