Длинные Цитаты про название

Еще в начале двадцать первого века Датапол – он тогда назывался по-другому, но не в этом суть, – в первый раз составил полную базу всех секс-девиантов. Технология онлайн-наблюдения тогда делала свои первые шаги. В ее основе в те дни лежал простой, но мудрый принцип. Ты будешь смеяться, Ке, но каждый профессионал знает, что вы, извращенцы, реагируете не столько на картинку, сколько на подпись под ней… Кеша проглотил это «вы, извращенцы» безропотно. Роптать не имело смысла по многим причинам. – На картинке может быть пожилая негритянка, режущая арбуз, а подпись будет «тинэйджеры, пойманные в ванной» – и клиент все равно кликнет по ссылке. Человеческий мозг так прошит, что словесный уровень кодировки преодолевает визуальный. Сотни лет люди кричат, что мы живем в царстве визуальных образов. Это, конечно, так – но классифицировать визуальное многообразие можно только с помощью слов. Поэтому уже в двадцать первом веке главные порносайты мира были просто филиалами Датапола.

Реальные надписи на маршрутках:- Хлопнешь дверью - умрёшь от монтировки!- 10 минут страха и вы дома. Стоимость аттракциона 7 рублей.- Просьба семечки, орешки и бананы есть вместе с кожурой.-Тише скажешь-дальше едешь! "водитель не осьминог, всем сразу сдачу дать не может""Предупреждайте об остановке заранее, причем кричите так, как будто Вы ее 5 минут назад проехали!""Экипажу требуется стюардесса. Интим не предлагать!" и номер телефонаВнимание! Машина на автопилоте!Говорите громче глухой водитель!Граждане! Не хлопайте сильно дверью, она может отвалитьсяи упасть вам на ноги.Дверь закрывайте душевно, а не от души!внутри салона на дверце:" Место для удара головой"девчонки прыгайте ко мнеЕсли хочешь жить заткнись!Закрой её как дверь своего ХОЛОДИЛЬНИКА (на двери внутри)...Закурил сам-угости водителя Земля- народу! Заводы- рабочим!

Мой внутренний мир - более надежное убежище. Назовите его как угодно - духом, мыслью, душой; название не имеет значения. Здесь власть моя куда больше, чем в мире внешнем. Я волен не соглашаться с теми или иными взглядами, строить умозаключения, погружаться в воспоминания; я волен презирать опасность и с мудрым смирением ожидать старости. И все-таки даже в этой крепости я не изолирован от внешнего мира. Сильная боль мешает свободной работе мысли; телесные страдания влияют на умственную деятельность; навязчивые идеи с изнуряющим постоянством лезут в голову; болезни мозга приводят к душевному расстройству. Таким образом, я принадлежу внешнему миру и одновременно не принадлежу ему. Мир обретает для меня реальность лишь внутри меня. Я сужу о нем лишь по моим ощущениям и по тому, как интерпретирует эти ощущения мой разум. Я не могу перестать быть собой и стать миром. Но без «этого странного хоровода» вокруг меня я лишился бы разом и ощущений, и мыслей.

 — Правительство действительно враг народа. — Бобби поворачивается ко мне. — Боже мой, Виктор, тебе ли уж этого не знать. — Но Бобби, я не занимаюсь… политикой, — невнятно бубню я. — Все ей занимаются, Виктор, — говорит Бобби, вновь отворачиваясь от меня. — И с этим ничего не поделаешь. На это заявление мне нечего ответить, так что я молча допиваю остатки космополитена. — Тебе следует серьезно заняться своим мировоззрением. Твое мировоззрение вызвано недостаточной информированностью. — Мы убиваем безоружных людей, — шепчу я. — В прошлом году в нашей стране совершено двадцать пять тысяч убийств, Виктор. — Но… но я то не совершил ни одного из них. Бобби терпеливо улыбается, вновь возвращаясь к тому месту, где сижу я. Я смотрю на него с надеждой. — Лучше держаться от всего этого в стороне, Виктор? — Да, — шепчу я, — наверное, лучше. — Но это невозможно, — шепчет он в ответ. — Вот что ты должен понять. — Но, чувак, я же… я же… я же… — Виктор.

Если религия выставила положение, что мы все – грешники, то я выставлю против нее другое положение: что все мы слишком совершенны! Ибо в каждое данное мгновение мы – все, чем мы можем быть, и мы вовсе не должны быть большим. Так как в нас нет ни одного недостатка, то нельзя говорить о грехе. Покажите мне хотя бы одного грешника в мире, когда никто не должен будет служить чему-нибудь высшему! Если нужно будет удовлетворять только себя, то я не буду грешником, если не поступлю как следует, ибо я не оскорбляю ничего «святого»; если же, наоборот, я должен быть благочестивым, то я должен угождать Богу, если я должен поступать по-человечески, то я должен угождать сущности человека, идее человечества и т. д. Кого религия называет «грешником», того гуманизм называет «эгоистом». Но, повторяю, если я не должен буду остаться для кого-нибудь другого, то разве не будет «эгоист», в котором гуманизм обрел новомодного дьявола, просто-напросто бессмыслицей?

 Когда было создано человеческое тело, каждая из его частей захотела сделаться главной. МОЗГ сказал: я контролирую всю нервную систему, я должен стать главным. НОГИ сказали: мы поддерживаем все тело в вертикальном положении, мы должны стать главными. РУКИ сказали: мы делаем всю работу и зарабатываем деньги, чтобы кормить тело, мы должны стать главными. ГЛАЗА сказали: мы добываем основную информацию о внешнем мире, мы должны стать главными. РОТ сказал: я всех кормлю, я должен стать главным. То же самое сказали СЕРДЦЕ, УШИ и ЛЕГКИЕ. Наконец заговорила ДЫРКА В ЗАДНИЦЕ. Она тоже хотела стать главной. Прочие части тела засмеялись при мысли, что какая-то ДЫРКА В ЗАДНИЦЕ хочет ими управлять. Тогда ДЫРКА В ЗАДНИЦЕ рассердилась. Она закрылась и отказалась работать. От этого МОЗГ впал в лихорадочное возбуждение, ГЛАЗА остекленели, НОГИ почувствовали слабость и потеряли способность ходить, РУКИ бессильно повисли, а СЕРДЦЕ и ЛЕГКИЕ начали борьбу за жизнь.

Я узнал, что на Земле живут всего два народа. И поселились они в двух странах. Народы зовутся просто — богатые и бедные. А все эти разговоры про американцев, негров, русских, китайцев, песни про национальные особенности и кошмарные басни про менталитет — сплошная видимость! Богатые — невероятно интересная, но малопонятная раса, и все люди этого народа очень похожи друг на друга, независимо от цвета кожи, возраста и вероисповедования. И живут они в очень небольшой, но при этом всемирной стране — очень приятной, удобной, невероятно красивой, с замечательным климатом. И вся она похожа на шикарный отель «Шератон» — Рай. А бедные — многочисленный, доступный, очень понятный, но никому не интересный народ. А друг другу — в особенности. Чем там интересоваться? Обитают они неопрятно, плохо, наспех — будто торопятся быстрее дожить свой срок в своей огромной и убогой стране под названием Бедность. Именуются насельники этой земли бедняками, или беднягами. Иногда — бедолагами.

— Это то, что вам просила показать королева Елизавета. — Но это невозможно. [Конец] — «Конец». — Это название. — Я знаю это. — Второе название «Падение Галлифрея». — Этой картине тут не место. Не в этом времени и пространстве. — Определенно. — Это падение Аркадии, второго города Галлифрея. — Как она это делает? Как это возможно? Эта картина маслом в 3D. — Искусство Повелителей Времени. Изнутри оно больше. Это кусочек реального времени. Застывшего. — Елизавета подсказала нам, где найти картину, и указала на ее важность. [Доктор взял Клару за руку] — Ты в порядке? — Он был там. — Кто был? — Я. Другой я. Тот, о котором я не говорил. — Я не понимаю. — У меня было много лиц, много жизней. Я не все их принимаю. Есть одна жизнь, которую я стараюсь забыть. [Нет]. Он был Доктором, который воевал в Войне Времени. И это был день, когда он сделал это. День, когда я сделал это. День, когда он всех убил. Последний день Войны Времени.

СИБИРИАДА. часть 2.

О госпадах.Власть сменили, а с ней и названье станыВновь Россией мы Русь называем.Обращенье «товорищ» уходит в архив«Господами» мы всех величием.Но звучат в этом слове какой-то порог.А в приемной помладше начальстваПреподать могут нам невниманья урок,А порой откровенного хамства.Господин президент-это можно понятьИ звучит оно так, как и должно.Но, позвольте, а как же путану назвать?«Госпожой проституткой? О, Боже!»Ведь в России господ называли тогда,Когда связано было с господством.Неужели теперь вышли все в господа;Или тешим себя превосходством?По одежде теперь не узнать никого.Ведь бездарность порой процветает.Виден лишь интеллект. Отличите егоВы за тысячу верст. Так бывает.Не в одежде, как видимо он заключен,Не в сигарах, усах и бородке,А в манерах и речи, поступках, притом,Совершаемых ясно и четко.Так не грех господином такого назватьС ним вращаясь становишься чище.Он способен негласно вас так воспитатьИ культуру поднять вашу выше.Это так.

Песня про место (не придумал название, короче)Не идут сюда казаки, не несутся облака.И зима войти боится, только чёрная тоска.Ни весна, ни даже осень не идут сюда никак.Ни собаки, ни коты, ни обкуренные рты.В этом месте я.В этом месте только я.В этом месте я.В этом месте только я.Пересох тут океан, даже небо потускнело.Не горит здесь мой июль, не шалит капель.Здесь даже пустоте бывает не уютно,Здесь только я один. Только я и мои мысли.В этом месте я.В этом месте только я.В этом месте я.В этом месте только я.Ох, притихли соловьи и умолк мой CD-плеер.Треки кончились. Зарядку я забыл где-то во тьме.Разгулалася тоска. Что ж, запевай за упокой!За упокой моих грехов, чтобы больше не пришли.В этом месте я.В этом месте только я.В этом месте я.В этом месте только я.Не несут ко мне цветы красны девицы мои.Позабыла меня даже моя новая любовь.В этом месте тишина, в этом месте только яИ звоном грома отдаётся любой мой нечайный вздох.Только я.

ВыдыхайАх, ты, бедная девочка, с длинной инструкцией сложною.Как же просто тебя оказалось любовью распять.Ну, когда же закончится битва – кровавая и безбожная –Между той, кто ты есть, и той, кем могла бы стать?Вот опять на карнизе сидишь, одиноко всхлипывая,Словно мокрая глина, не нашедшая гончара,Чтоб хотя бы во сне просмотреть ту нарезку клиповуюМелодрамы с названием «Мы счастливы были вчера».Разбудили. Ворча, доктор что-то пекучее вкалывает,И катетер по хрупкой руке бьет, как тонкая плеть.Это мачеха-жизнь тебя в жерновах перемалывает,А ты только и можешь, что выть от обид да реветь.Выдыхай, Даша. Встань. Спой Земфиру. Поставь Куструрицу.Чуть припудри распухший от слез и рыданий нос.И одевшись не в грусть, а в улыбку, вперед на улицу.Жизнь – тебя? Или ты – ее? Вот, малышка, в чем весь вопрос.Ну, давай, ты – стойкий солдат, ты – боец.Только нужен внутри контакт проводков нехитрых.Просто знай: когда миру придет КОНЕЦ,Твое имя, девчонка, тоже должно быть в титрах.