Длинные Цитаты про мастера

– Я беден и слаб, – сказал как-то учитель своим ученикам, – но вы молоды. Я учу вас, и ваш долг – найти деньги, на которые мог бы жить ваш старый учитель. – Что делать нам? – спросили ученики. – Ведь жители этого города очень скупы, и напрасно будет просить у них помощи! – Дети мои, – сказал учитель, – есть способ добыть деньги без лишних просьб, просто взяв их. Не будет для нас грехом украсть, ибо мы заслуживаем денег больше других. Но, увы, я слишком стар и слаб, чтобы стать вором! – Мы молоды, – ответили ученики, – мы справимся! Нет ничего, что бы мы ни совершили ради тебя, учитель! Скажи же, как нам поступать, а мы будем повиноваться тебе. – Вы сильны, – ответил учитель, – для вас ничего не стоит отнять кошель у богатея. Поступите так: выберите укромное место, где вас никто не увидит, потом схватите прохожего и отберите деньги, но не причиняйте ему вреда. – Отправимся прямо сейчас! – загалдели ученики. Только один из них, опустив глаза, хранил молчание.

Басня о велечайшем из великихПосвящается тем,кто пострадал от единиц и двоек.Прошу всех Андреев нашего сайта не принимать на свой счет ;)Начало басни сей банально,ну и пусть:Жил был поэт,учил он Фета наизусть,Учился по традиции у лучших мастеров,Романтиком родился,любителем костров.Совсем не глупый парень,любимчик всех детей,А как зовут его...ну,пусть,Андрей.Все детство Дрюнечка провел не так как все:С пеленок думал он о Боге и Душе.С трех лет писать Стихиры стал,С пяти от мечт уже устал...Потом играл в театре, ловил охапки роз,А вечерами окунался в миры волшебных грёз.Любил он ночью в парке прогуляться,И самому себе в любви любил признаться.Однажды он забрел случайно к нам сюда...С тех пор случилась с ним страшнейшая беда:Адрейка больше и не ел,не пил,Лишь о пятерочках молил.Он рейтинг до безумства прокачал,Хотел он стать началом всех начал...Советы раздавал направо и налево,И критиком он стал отважным,смелым.Но раз поставил ему кто-то единицу...Слег наш Андрей, и умер он в больниц

Я всё больше прихожу к убеждению, что о Боге нельзя судить по созданному им миру: это лишь неудачный этюд. Согласись: любя художника, не станешь очень критиковать его неудачные вещи, а просто промолчишь. Но зато имеешь право ожидать от него чего-то лучшего. Нам следовало бы посмотреть и другие произведения Творца, поскольку наш мир, совершенно очевидно, был сотворён им на скорую руку и в неудачную минуту, когда он сам не понимал, что делает, или просто потерял голову. Правда, легенда утверждает, что этот этюд мира стоил Господу Богу бесконечного труда. Склонен думать, что легенда не лжёт, но этюд, тем не менее, плох во многих отношениях. Разумеется, такие ошибки совершают лишь мастера — и это, пожалуй, самое лучшее утешение, так как оно даёт основание надеяться, что Творец ещё сумеет взять реванш. Следовательно, нужно принимать нашу земную, столь сильно и столь заслуженно критикуемую жизнь такой, как она есть, и утешаться надеждой на то, что мы увидим нечто лучшее в ином мире.

 Она война и мир. Мастер и Маргарита. Унесённые ветром. Всё в одном человеке, в одной книге, в одной женщине. Я залипаю с мыслями о ней по ночам. Пишу про неё утром. Я истоптал к её сердцу сотни маршрутов и так и не нашёл правильного. Её любовь: преступление, ненависть, наказание. Она для меня как героин, как марка, как экстези, как Блэк Лэйбл, Абсент и Хенеси. Она даёт мне стимул зарабатывать деньги, заниматься спортом. Если бы не она, я бы давно уже потерялся во дворах и высотках. Она моя бессоница, она журавль в небе. Она болезнь, которую не лечит время. Опережает время на шаг. Если не соответствовать формату её партий, поставит мат в три хода. От заката и до восхода её реальность превращается в фото, битву между добром и злом, чёрным и белым. И я будто наивный ребёнок пускаю её внутрь своих стен… Но ты ушла. И у меня появилась другая соска. Её зовут тоска. Она живёт со мной под одной крышей, и это она моей рукой тебе пишет. Не, не, не я. Я где-то в левых движах. 

Наблюдайте за своими субличностями, и помните, что ваше наблюдение и есть реальность. Если вы сумеете оставаться в позиции наблюдателя, ваши личности постепенно начнут исчезать, они не смогут выжить. Чтобы жить, им нужно отождествление.Вашей личности, которая злится (см. Ведьмак), необходимо, чтобы вы забыли о наблюдении и отождествились с гневом, тогда гнев будет нарастать. Если же вы продолжите наблюдать, то у гнева не остается сил, он умрет, исчезнет.Поэтому все больше и больше сосредоточивайтесь на наблюдении, тогда все личности исчезнут. А когда не останется ни одной из них, тогда вы и осознаете свою реальность, вы осознаете своего внутреннего мастера.Тогда вы начнете вести себя искренне, естественно.Тогда все, что вы будете делать, вы будете делать тотально, целиком и полностью отдаваясь процессу, вам будет не о чем сожалеть.Вы всегда будете пребывать в радости.

 Зевран: Моя прелесть, тебе уже говорили, что у тебя изумительные глаза? Морриган: И снова льстишь? Ещё ты не устал от этих неуместных упражнений? Зевран: В Антиве женщины привыкли к непрестанным заслуженным похвалам. Да, завидев тебя, мужчины должны припадать к твоим стопам! Морриган: Не кажется ли им, что это утомительно донельзя? Зевран: Они богини, снисходящие до своих почитателей, как и тебе следовало бы. С чего бы им утомляться? Морриган: Я вовсе не желаю, чтобы возвели меня на пьедестал. Зевран: Ты этого вполне заслуживаешь. Художники должны восхищаться тобой, скульпторы – ваять тебя, поэты – воспевать! Уверен, ты и сама знаешь, что твоя уникальная красота привлекла бы и самого Создателя! Морриган: Ну… я думаю… Лелиана: Да, Зевран, ты мастер. Самым честным образом выиграл пари. Зевран: Очень благодарен, мадам. Морриган: Всех вас ненавижу. 

 Девушки Хвоста Феи обращены в камень. Нацу: — Э-эх, ничего не остаётся… пойду, растормошу Эрзу. Гэзилл, мастер Макаров и Хэппи: — ЧТО?! Нацу: — Блин, а ведь был такой шанс обскакать её, и вот те на!.. Мастер Макаров: — Погоди!!! Как ты хочешь это сделать?! Нацу: — Ну, если я сожгу это, то оно ведь отвалится, правильно? Этот камень или что это там… Мы ведь не узнаем, пока не попробуем! *жжёт статую Эрзы* Мастер Макаров: — Остановись!!! Ты пытаешься убить её?! Хэппи: — Нацу, убери от неё огонь, немедленно!!! Нацу: — Да что вы нервничаете, всё путём… *по статуе ползёт трещина* Все: — ААААА!!! О____О Нацу: — ВОТ ДЕРЬМО! Я ПОЛОМАЛ ЕЁ!!! Клей! Нам нужен клей! Хэппи, достань клей!!! Гэзилл: — Ты идиот!!! Ты думаешь, клей поможет?! Так! Твой огонь и моё железо — мы её сварим обратно!!! Мастер Макаров: — Вы чё творите?!! 

Настоящий бой никогда не бывает длительным. Как правило, это короткая сходка, стремительный обмен ударами, блок, отскок и снова — атака. Хороший мастер, как говорят, это тот, кто вообще не вступил в схватку, заставив противника отступить еще на подходе. Но если бой все-таки начинался, то, как правило, его исход решал лишь один единственный удар. Помнится, самураи годами оттачивали свои коронные приемы, многими из которых поединок начинался и тут же заканчивался. Были даже мастера, которые совмещали момент, когда клинок только вынимался из ножен, с собственно ударом. Этакая стремительная и смертоносная дуга, которой просто не успеваешь ничего противопоставить. Только моргнул и все — покатилась голова с плеч, а мастер, вежливо пропустив мимо себя падающее тело, уже отвернулся и оказался на полпути к дому.

Когда-то очень давно мой далекий предок Великий мастер Эйлар оказал услугу ралдийцам. Короче, он спас там кого-то из очень значимых ралдийцев. Кажется, если не ошибаюсь, дочь их вождя... Ну, не суть... Так вот, когда мой древний предок, будучи в те времена ещё совсем юным энаном, предстал перед правителем Ралдийского хребта, папашей, значит, спасенной... Вот... В общем, предстал он: мол, вот он я, спаситель твоего чада, ёлки-моталки... А тот ему: мол, и чего надобно спасителю моего непослушного чада? Золота? Власти? Может, ещё чего? Проси, мол, всего отсыплем, главное, чтобы унёс... А мой предок возьми и брякни: мол, не хочу я елки-моталки, вашего золота, и власти не надо... Прошу у тебя, правитель, древней премудрости! О как! Понял, Ольд? В нашем роду все такие... Премудрости нам подавай...

Послушай историю о часовых дел мастере. Весь в морщинах, волосы белые как снег. Работал всю жизнь, склонившись над часами, поэтому он был горбатым. Люди считали его уродом, люди из деревни. Они его обзывали... Жил он на самой вершине горы, со всеми своими часами. Работал день и ночь. Пока он работал, не заметил, как у него на спине начал расти большой горб. И однажды, когда он вышел на прогулку, его нос почти касался земли, так он согнулся. Тогда ночью, когда он трудился над часиками, они перестали тикать, он поднял голову и увидел в зеркале два белых пёрышка, торчащих из-под его куртки. Они начали расти, когда он снова взглянул в зеркало, пёрышки превратились в два больших крыла, и все его часы начали напевать. Он открыл окно, посмотрел на звёзды и поднялся в небо.

МадоннаСтою пред образом Мадонны: Его писал Монах святой, Старинный мастер, не ученый; Видна в нем робость, стиль сухой; Но робость кисти лишь сугубит Величье девы: так она Вам сострадает, так вас любит, Такою благостью полна, Что веришь, как гласит преданье, Перед художником святым Сама пречистая в сиянье Являлась, видима лишь им... Измучен подвигом духовным, Постом суровым изнурен, Не раз на помосте церковном Был поднят иноками он,- И, призван к жизни их мольбами, Еще глаза открыть боясь, Он братью раздвигал руками И шел к холсту, душой молясь. Брался за кисть, и в умиленье Он кистью то изображал, Что от небесного виденья В воспоминаньи сохранял,- И слезы тихие катились Вдоль бледных щек... И, страх тая, Монахи вкруг него молились И плакали - как плачу я...