Цитаты про вид

У нее в голове всегда были какие-то нескончаемые (вбитые ей в голову ее матерью, бывшим партийным боссом) иллюзии о том, как она великолепно должна жить в будущем. Этакая сплошная dolce vita с перелетами на частных самолетах из Парижа в Милан, с принцами на белых лимузинах и прочими атрибутами низкобюджетных голливудских фильмов-сказок. Затем она вышла замуж, как говорили, не очень удачно, и сейчас, даже своими мутными от алкоголя мозгами, я понимал, судя по ее внешнему виду, что она оказалась в третьей серии киноэпопеи «Утраченные иллюзии» производства киностудии «Это твоя жизнь, беби».

ЧужиеОбитаешь за гранью, ни далёко, ни близко,Растворяешься в бликах четвергового утра...Отвертевшись казаться Василисой Премудрой,Телом ты - Пенелопа, а душой - гимназистка.Чем влечёшь - непонятно, самому интересно,Металлической стружкой вновь тоску выметаешь...Ты пойми, не похожий на сезонную залежь,С виду, я подкаблучник, а на деле - повеса.До того надоели все условности эти,Что с разбегу о стену - невеликое худо!Я совсем доходяга, ну а ты - полногруда...Мы настолько чужие, что нет ближе на свете.

Если человек бродит во сне по раю и получает цветок в знак того, что его душа была там, а проснувшись, видит его в своей руке — что тогда?

Только потому, что ты не видишь боль — не значит, что ее нет.

Так повелось, что в современном обществе принято считать человека венцом природы, высшим видом, апофеозом эволюции. Делается сей вывод на том простом основании, что человек теоретически разумен. Как и у любой гипотезы, у этой есть группа сторонников, причем весьма внушительная. Искренне, хотя и немного наивно, они полагают, что глобальный замысел, а то и сам промысел божий заключался в том, чтобы населить совершенный мир под названием Земля существами, которые в перерыве между войнами занимаются уничтожением полезных ископаемых и экологической системы планеты, стараясь как можно быстрее привести ее в полную негодность. Человек объявлен священной коровой, абсолютом, априори стоящим выше всех, а значит, единственным, кто имеет право хозяйничать в мире по своему усмотрению. Путь из пещер к ядерным электростанциям объявлен единственно правильным и перспективным, ибо нет никого другого, с кем можно было бы сравнить достижения гомо сапиенса.

Постарели мои старики - незаметно, как это бывает. И уже с чьей-то легкой руки Маму бабушкой все называют. И все чаще тревожит отец, Хоть и делает вид, что здоров. Для меня нет дороже сердец, Чем сердца этих двух стариков.

 Если поразмыслить, то на этом свете существует два вида людей: люди слова и люди дела. Большинство способны лишь на слова, только болтать и могут, но в конце концов именно люди дела меняют мир, и тогда они меняют и нас, и мы никогда не забудем их. Так кто же ты? Только болтун или готов что-то сделать? Потому что поверь — всё остальное ерунда. 

 Если мама вам купила В магазине только мячик И не хочет остальное, Все что видит, покупать, Станьте прямо, пятки вместе, Руки в стороны расставьте, Открывайте рот пошире, И кричите букву: — А! И когда, роняя сумки, С воплем: — Граждане! Тревога! Покупатели помчатся С продавщицей во главе, К вам директор магазина Подойдет и скажет маме: — Забирайте все бесплатно, Пусть он только не кричит! 

Мастер это тот, кто видит свои ошибки и ценит чужие успехи.

Я ощутил вселенную как огромное неустойчивое равновесие. К ней были приложены как бы две разные воли, два разных смысловых знака — и приложены с таким усилием и мощью, что «небо» содрогалось на самом деле. В действительности, конечно, воль в мире существовало невообразимое число, и были они всех возможных направлений и видов. И каждая из них знать ничего не хотела об остальных. Но вместе они складывались в два расшибающихся друг о друга потока. Один из них хотел быть. Другой — не хотел быть. Или, может быть, правильнее — хотел не быть. Они вступали друг с другом в смертный бой, смешивались, сжигали и вымораживали друг друга — и снова возникали друг из дружки, стоило лишь одной из этих сил достаточно сгуститься. В общем, если вы видели китайский знак «Инь-Ян», то на космическом блюде был начертан именно он.

Он еще с гимназических лет мечтал о прозе, о книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидать и передумать. Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине.

Герои бывают только трех видов: мертвые, побежденные и сомнительные.