Цитаты про веселых людей

 Но больше всего веселило меня, бллин, то усердие, с которым они, грызя ногти на пальцах ног, пытаются докопаться до причины того, почему я такой плохой. Почему люди хорошие, они дознаться не пытаются, а тут такое рвение! Хорошие люди те, которым это нравится, причем я никоим образом не лишаю их этого удовольствия, и точно так же насчет плохих. У тех своя компания, у этих своя. Более того, когда человек плохой, это просто свойство его натуры, его личности – моей, твоей, его, каждого в своем odinotshestve, – а натуру эту сотворил Бог, или Gog, или кто угодно в великом акте радостного творения. 

Нет другого рая, кроме рая — жить Весело и праздно, петь, любить и пить. Жизнь связалась жизнью на одно мгновенье, И само мгновенье — только сновиденье. Нет другого рая, кроме рая жить! Так умейте, люди, этот рай любить!

 — Все-таки была плохая идея… — По поводу? — С этим переездом и новой жизнью… Не знаю… Не получается у меня стать другим человеком. — Так… — Что-то я, как клоун, пытаюсь всех убедить, что я добрый, веселый, хороший… А суть-то от этого не меняется. Никакой я не вежливый. И людей я не люблю… 

 В его петербургском мире все люди разделялись на два совершенно противоположные сорта. Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, — и разные тому подобные глупости. Это был сорт людей старомодных и смешных. Но был другой сорт людей, настоящих, к которому они все принадлежали, в котором надо быть, главное, элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым, отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться. 

Люди убьют тебя со временем. Они срежут все до последнего кусочка веселья с тебя, маленькими, невинными на вид фразами, которые люди используют каждый день, типа: «Будь реалистом! Можешь хоть на секунду стать реалистом?». Это значит: увидь реальность так, как вижу её я, или сдохни.

В общем, я знаю, какие ощущения у человека раздавленного и абсолютно уничтоженного, и до чего ужасно чувствовать боль там, где прежде не болело. И совершенно не важны новые причёски, и подвиги в тренажёрном зале, и весёлые буйства с подружками в баре. И всё равно каждую ночь ты будешь вспоминать мельчайшие детали и мучить себя вопросом: «Отчего ты всё понимала неверно? И как, чёрт подери, могло показаться, что ты ужасно счастлива?» А порой тебе удается убедить себя в том, что он прозреет и вернётся к тебе. Но потом, как бы долго твои переживания ни длились, ты всё равно идёшь дальше, и новые люди дают тебе понять, что ты чего-то стоишь, и осколки души снова собираются вместе, и твоё наваждение, все эти годы, которые ты потратила впустую, уходят в прошлое и забываются.

Должна быть система, при которой люди могут весело проводить время, не чувствуя себя при этом виноватым. Почему я должен находиться в ощущении вины, если я напряженно работал в течение всего дня, а затем хочу танцевать так, как я хочу? Если я не имею на это права то, как я считаю, это отнимает у меня свободу.

Обыкновенно я никогда ничего не доказываю. Доказывают там, в Веселой Башне. Для этого я содержу опытных, хорошо оплачиваемых специалистов, которые с помощью мясокрутки святого Мики, поножей господа бога, перчаток великомученицы Паты или, скажем, сиденья... э-э-э... виноват, кресла Тоца-воителя могут доказать все, что угодно. Что бог есть и бога нет. Что люди ходят на руках и люди ходят на боках. Вы понимаете меня? Вам, может быть, неизвестно, но существует целая наука о добывании доказательств. Посудите сами: зачем мне доказывать то, что я и сам знаю?

- Скажи, ты разбираешься в сортах чая? - Как-то не интересовался. Не люблю ярлыки навешивать. Чай есть чай. - У каждого чая свой неповторимый букет. - В чем смысл такого деления? В природе чаи все вместе растут. Это человек придумал. - Различия можно оценить только с опытом. - Хм, в том-то все и дело. А с другой стороны смотри. Как мне кажется, чай о себе судить не может. О чае судят люди. А что касается меня, то я не хочу судить. - О, почему? - Когда ты весел, ты благодушен, сорт чая совсем не важен.

Нет, что ни говори, а люди знают толк в веселье, жаль, что постоянно перебарщивают.

Церковь совершено не уважала неповторимость человеческой личности. Ради эфемерного «спасенья души» все никак не хотела подарить людям свободу оставаться собой — быть веселыми, глупыми, дурачками, добрыми, человечными — такими, какими сотворил их Сам, между прочим, Бог. Нет, каждого нужно было затолкнуть в футляр, в гроб ограничений, а поскольку исполнить их все равно невозможно – превратить в ханжу. Всех заставить наступить на горло собственной песне. К последним страницам все оказалось как раз наоборот. Церковь человека любит. Бесконечно, бережно, кротко. Потому что всякий человек — творение Божие, всякая душа скрывает Божественную красоту. Но однажды человек пал, и с тех пор уже не умел петь точно. Однако существовала и святость, и глубинный оптимизм христианства, по мнению архимандрита, состоял в том, что в церкви Христовой святыми могли стать все.

 Мне не по душе быть чьей-то девушкой и вообще не по душе быть чьей-то… Я сама по себе… А близкие отношения частенько приносят людям боль… Кому это нужно? Мы молоды… В одном из красивейших городов мира… Есть смысл пожить весело, а все серьезное отложить на потом…