Дэнко родился в Таку, и в то время из его семьи в живых оставались его старший брат Дзиробэй, младший брат и мать. Примерно в девятом месяце мать Дэнко взяла с собой внука, сына Дзиробэя, чтобы он послушал проповедь. Когда настало время возвращаться домой, ребенок, надевая соломенные сандалии, случайно наступил на ногу мужчине, который стоял рядом. Незнакомец отчитал ребенка, и в конце концов они вступили в яростный спор, в результате чего мужчина вытащил меч и убил ребенка. Мать Дзиробэя не могла поверить своим глазам. Она вцепилась в мужчину, но тогда он убил и ее. Сделав это, мужчина отправился к себе домой. Этого человека звали Гороуэмон, и он был сыном ронина по имени Накадзима Моан. Его младший брат Тюдзобо был отшельником и жил в горах. Моан был советником господина Мимасака, и Гороуэмон также получал от него денежное содержание. Когда эти обстоятельства стали известны в доме Дзиробэя, его младший брат направился к жилищу Гороуэмона.
У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Вы здесь
Длинные Цитаты про труд
Айти — это работа для сумасшедших.
Это чумной барак для всех умалишённых. Для фриков и психопатов. Если ты видишь маньяка, орущего на шизофреника, знай, прогадать невозможно: это айти-отдел. Ибо даже в Кащенко опасные мании стараются не соединять.
Айти — это такая профессия, где ты всегда дилетант. Ты не можешь стать профессионалом, ты никогда не будешь уверен в своих знаниях. Потому что твоя некомпетентность растёт прямо пропорционально количеству потраченных на изучение и практику часов. Это такая «Алиса в стране чудес», только там, чтобы не стоять на месте, приходилось бежать ещё быстрее, а здесь частенько кажется, что с каждым шагом тебя только относит назад в глубины махрового невежества.
Я знаю только то, что ничего не знаю. С каждым днём я ещё больше узнаю, насколько же я никчёмный идиот и как велико моё «ни черта не знаю». А оно обширно, как сама Вселенная.
Англия покаялась в своих тяжких прегрешениях и вздохнула свободно. Радость, как мы уже говорили, объяла все сердца; виселицы, воздвигнутые для цареубийц, только усиливали ликование. Реставрация — это улыбка, но несколько виселиц не портят впечатления: надо же успокоить общественную совесть. Дух неповиновения рассеялся, благонамеренность восторжествовала. Быть добрыми подданными — к этому сводились отныне все честолюбивые стремления. Все опомнились от политического безумия, все поносили теперь революцию, издевались над республикой и над тем удивительным временем, когда с уст не сходили громкие слова Право, Свобода, Прогресс; над их высокопарностью только смеялись. Возврат к здравому смыслу был зрелищем, достойным восхищения. Англия стряхнула с себя тяжкий сон. Какое счастье — избавиться от этих заблуждений! Что может быть безрассуднее? Что было бы, если бы каждого встречного и поперечного наделить правами? Можете себе представить? Вдруг все стали бы правителями?
Нормальный человек считает нужным: 1. Забыть, кто он такой и чего желает, чтобы это не мешало производить, воспроизводить и зарабатывать деньги. 3. Тратить годы на обучение в университете, чтобы потом не найти работу. 4. Заниматься с девяти утра до пяти вечера тем, что не приносит ни малейшего удовольствия, чтобы по прошествии тридцати лет выйти на пенсию. 5. Выйти на пенсию, обнаружить, что сил наслаждаться жизнью уже не осталось, и очень скоро умереть от тоски. 8. Высмеивать тех, кто вместо денег стремится к счастью, и называть их «людьми, лишенными амбиций». 9. Сопоставлять все предметы и явления в той же системе координат, что и машины, квартиры, вещи, не пытаясь постичь истинный смысл того, зачем и ради чего он живет. 10. Не разговаривать с незнакомыми. Скверно отзываться о соседях. 12. Жениться, произвести потомство, жить вместе и после исчезновения любви, уверяя, что это нужно ради детей (словно они не слышат ежедневных ссор родителей). 13. Осуждать всякую попытку быть иным.
На хрен, любовь моя, на хрен… Я не хочу встречаться с Тобой и смотреть на Тебя, как жена Штирлица, глазами, полными надежды и немого отчаяния. Я не хочу до крови закусывать губу, глядя, как Ты нежно склоняешься к этому… к этой девушке. Я не хочу. На хрен, любовь моя, на хрен. Мои письма – это не интуитивные тексты, это полтора месяца такой печали, от которой становишься на десять лет старше и на двадцать лет тупее. Я как кобра, которая приготовилась для броска, а ее огрели лопатой. Она покачивается, утратив точность удара, и промахивается на полметра, вместо того чтобы одним поцелуем добиться своего. На хрен, любовь моя, на хрен. Это безвыходно: я смогу приблизиться к Тебе, не заливаясь слезами, только когда разлюблю. Но работать вместе мы можем, пока я люблю Тебя и чувствую каждое движение Твоей сумеречной души, Твоего спутанного сознания. Тебе нужны мои эмоции, но именно они не дают мне спокойно заниматься делом. На хрен, любовь моя, на хрен.
На хрен, любовь моя, на хрен… Я не хочу встречаться с Тобой и смотреть на Тебя, как жена Штирлица, глазами, полными надежды и немого отчаяния. Я не хочу до крови закусывать губу, глядя, как Ты нежно склоняешься к этому… к этой девушке. Я не хочу. На хрен, любовь моя, на хрен. Мои письма – это не интуитивные тексты, это полтора месяца такой печали, от которой становишься на десять лет старше и на двадцать лет тупее. Я как кобра, которая приготовилась для броска, а ее огрели лопатой. Она покачивается, утратив точность удара, и промахивается на полметра, вместо того чтобы одним поцелуем добиться своего. На хрен, любовь моя, на хрен. Это безвыходно: я смогу приблизиться к Тебе, не заливаясь слезами, только когда разлюблю. Но работать вместе мы можем, пока я люблю Тебя и чувствую каждое движение Твоей сумеречной души, Твоего спутанного сознания. Тебе нужны мои эмоции, но именно они не дают мне спокойно заниматься делом. На хрен, любовь моя, на хрен.
Как доказали многочисленные эксперименты, «память» человека хранит вообще все то, с чем имел дело ее обладатель на протяжении всей его жизни. Однако одни знания хранятся в мозгу, так сказать, в активном состоянии, «под рукой», и всегда при нужде могут быть усилием воли вызваны на свет сознания. Это – знания, тесно связанные с активной чувственно-предметной деятельностью человека. Этот «актив» памяти напоминает хорошо организованное рабочее место – человек берет здесь нужный предмет, инструмент, материал не глядя, не «вспоминая» специально, каким мускулом нужно для этого двинуть. Другое дело – знания, усвоенные мозгом без всякой связи с его основной деятельностью – так сказать, «про запас».
Скинь со спины поклажу долга, по чести действовать учась. Зачем откладывать надолго? Срок правосудию — сейчас! Как счастья выпросишь у неба и счет предъявишь бытию, Когда во мрак уводишь слепо звезду счастливую свою. О человек! Ты разве ликом подобен ангелу? — Отнюдь! В благотворении великом подобен ангелу пребудь. В новруза день благоуханный в степи ты видишь неспроста, Как распускаются тюльпаны, и каждый — яркая звезда! Тюльпан блистающий, ликуя, звезде подобен почему? — Он принял форму не другую, а ту, что надобна ему. А ты, разумный, почему же не подражаешь тем, кто прав, И образы берешь похуже, высокоправпых не признав? Нарцисса золото червогшо и серебро его бело, — Как Искандарова корона, земли созданье расцвело! И померанец благовонный подобен царскому венцу, — Плодами, цветом, пышной кроной он славе цезарской к лицу. Но гордый тополь жаждал славы и свысока на мир глядел, — Он прогадал — сереброглавый: ему — бесплодия удел.
Айя смотрела, как Анита аккуратно раскладывала шарики по коробкам: в одну положила только синие шарики, в другую только зеленые, в третью только красные. Все желтые шарики остались в большой коробке. Анита минутку полюбовалась своим творением. Позвала маму и сестру, показала им пальчиком на результат своего труда. — Умница, — улыбнулась Вероника. – Вот это красный цвет. Это зеленый. А это желтый. А вот это какой? — Сиий, — заулыбалась Анита. — Правильно, молодец, это синий. Анита снова высыпала все шарики в коробку, перемешала ручками и принялась раскладывать. Теперь в одной коробке снова оказались только синие мячи, во второй зеленые вперемешку с красными, а в третьей вообще смесь из всех четырех цветов. — Знаешь, мама, когда я смотрю, как она играет, мне кажется, кто-то на небе точно также играет в нас. Берет наши души и перемешивает их как хочет. Ведь после смерти душа наверняка не умирает вместе с телом, правда? — Я не знаю, милая. — А я точно уверена.
... маленький японский бинокль, который стал прощальным подарком жены (она бросила его на следующий день после того, как он получил уведомление об увольнении)... Он вышел в гараж, слил в канистру весь бензин из бензобака своего «бьюика», надел зелёный костюм-тройку от Захари , пошел на кухню, сел на пол и щедро полил себя бензином. Он уже было собрался в последний раз крутнуть колесико верной зажигалки Зиппо , но тут щёлкнул замок входной двери, и он услышал голоса. Это была его жена с мужчиной, в котором он вскоре опознал влиятельного йойодиновского эксперта по научной организации труда, предложившего заменить бедолагу компьютером IBM 7094. Заинтригованный злой иронией судьбы, чиновник сидел на кухне и прислушивался, опустив галстук в бензиновую лужу наподобие фитиля. Из обрывков разговора он уловил, что эксперт желает заняться с его женой любовью на марокканском ковре в гостиной. Жена была не против.
Зачем мы любим?..Правда, странный вопрос. Он кажется нелепым, даже абсурдным. Но почему? Почему мы никогда об этом не думаем? Почему не спросим себя: Зачем ты любишь? Какой в этом смысл? Все в этом мире имеет какой-то смысл. В нем нет ничего бесполезного или случайного. Значит, такая цель должна быть и у любви а мы не знаем ее.Прагматик скажет, что любовь — это просто физиология. Он скажет, что любовь нужна для продолжения рода. Но разве для продолжения рода недостаточно просто физического влечения? И как тогда быть с любовью к своим родителям, к близким, к Богу, наконец? Зачем возникает это чувство? Неужели недостаточно привязанности, уважения, восхищения? Почему любовь?Любовь приносит человеку страдания, но и в этом тоже должен быть какой-то смысл. Не может же быть, что и душевный труд, и страдания любящего лишены всякого смысла! Но так получается Каждый знает это по своему опыту.Мучительный, изматывающий бег по кругу: пустота — любовь — мука — снова пустота и снова любовь.
Люди были как животные. Они перестали быть животными, когда мужчина стал ценить в женщине красоту. Но женщина слабее мужчины силою; а мужчина был груб. Все тогда решалось силою. Мужчина присвоил себе женщину, красоту которой стал ценить. Она стала собственностью его, вещью его. Это царство Астарты. Когда он стал более развит, он стал больше прежнего ценить ее красоту, преклонился перед ее красотою. Но ее сознание было еще не развито. Он ценил только в ней красоту. Она умела думать еще только то, что слышала от него. Он говорил, что только он человек, она не человек, и она еще видела в себе только прекрасную драгоценность, принадлежащую ему, — человеком она не считала себя. Это царство Афродиты. Но вот начало в ней пробуждаться сознание, что и она человек. Какая скорбь должна была обнять ее и при самом слабом появлении в ней мысли о своем человеческом достоинстве! Ведь она еще не была признаваема за человека. Мужчина еще не хотел иметь ее иною подругою себе, как своею рабынею.
Это китайская притча. Как-то раз двое монахов гуляли по саду даосского монастыря. Вдруг один из них увидел на их пути ползущую по земле улитку. Второй монах, его духовный брат, по недосмотру чуть было не раздавил ее, но первый монах вовремя его остановил. Он нагнулся и поднял животное. «Смотри, мы чуть не убили эту улитку. А ведь это животное представляет жизнь и через нее Дао, которому надо следовать. Эта улитка должна жить и продолжать циклы реинкарнации». И он осторожно выпустил улитку в траву. «Глупец! — рассердился другой монах. — Спасая эту никчемную улитку, ты подвергаешь угрозе грядки с салатом, которые выращивает наш садовник. Ради спасения жизни какой-то улитки ты уничтожаешь труды одного из наших братьев». За их спором с любопытством наблюдал третий монах, который оказался поблизости.
Это китайская притча. Как-то раз двое монахов гуляли по саду даосского монастыря. Вдруг один из них увидел на их пути ползущую по земле улитку. Второй монах, его духовный брат, по недосмотру чуть было не раздавил ее, но первый монах вовремя его остановил. Он нагнулся и поднял животное. «Смотри, мы чуть не убили эту улитку. А ведь это животное представляет жизнь и через нее Дао, которому надо следовать. Эта улитка должна жить и продолжать циклы реинкарнации». И он осторожно выпустил улитку в траву. «Глупец! — рассердился другой монах. — Спасая эту никчемную улитку, ты подвергаешь угрозе грядки с салатом, которые выращивает наш садовник. Ради спасения жизни какой-то улитки ты уничтожаешь труды одного из наших братьев». За их спором с любопытством наблюдал третий монах, который оказался поблизости.
Он придерживался своей собственной примитивной теории, что все на свете — азартная игра. Бог — это нечто неощутимое, своенравное, взбалмошное, именуемое Счастьем. Риск начинается с самого появления на свет: кем суждено родиться — дураком или грабителем? Карты сдает Счастье, и невинные младенцы изберут в руки сданные им карты. Возмущаться, жаловаться бесполезно. Вот твои карты, и хочешь не хочешь, а играй, — все равно, горбат ты или строен, урод или красавец, кретин или умница. Тщетно искать справедливости. Большинство играющих попадает в разряд дураков; немногие, благодаря хорошей карте, становятся грабителями. Розыгрыш карт — это и есть жизнь. Скопище игроков — общество. Карточный стол — земля. Ставка — земные блага, от куска хлеба до больших красных автомобилей. А в конечном счете и счастливых игроков и несчастливых ждет одно — смерть и забвение. Тяжело, конечно, глупым и обездоленным — их проигрыш заранее предрешен.
Представление о «врожденности», о «природном» происхождении способности (или «неспособности») мыслить, – это лишь занавес, скрывающий от умственно-ленивого педагога те действительные (очень сложные и индивидуально варьирующиеся) обстоятельства и условия, которые фактически пробуждают и формируют «ум», способность «самостоятельно мыслить». Этим представлением обычно оправдывают лишь свое собственное непонимание этих условий, ленивое нежелание вникать в них и брать на себя нелегкий труд по их организации. Свалил на «природу» свою собственную лень – и совесть спокойна, и ученый вид соблюден. Теоретически такая позиция малограмотна, а нравственно – гнусна, ибо предельно антидемократична. С марксистско-ленинским пониманием проблемы «мышления» она так же не вяжется, как и с коммунистическим отношением к человеку.
Товарообмен посредством денег – вот закон чести людей доброй воли. В основе денег лежит аксиома, что каждый человек – единоличный и полновластный господин своего разума, своего тела и своего труда. Именно деньги лишают силу права оценивать труд или диктовать на него цену, оставляя место лишь свободному выбору людей, желающих обмениваться с вами плодами своего труда. Именно деньги позволяют вам получить в награду за свой труд и его результаты то, что они значат для тех, кто их покупает, но ни центом больше. Деньги не признают иных сделок, кроме как совершаемых сторонами без принуждения и со взаимной выгодой.
Он невольно придержал ее за талию. Она молниеносно обернулась к нему и поцеловала прямо в губы. — Будь что будет, Антуан! Уж очень мне этого хотелось! Трудно держаться на расстоянии от человека, который когда-то был тебе близок Помните, как мы целовались на теннисном корте? О, я вижу, вы шокированы.., Вы остались настоящим Кеснэ Не сомневаюсь, что вы всегда были верным мужем — На редкость верным Беспорочным — Это на протяжении десяти-то лет? Бедный Антуан!.. И вы счастливы? — Совершенно счастлив. — Если так, все хорошо, милый Антуан. Вот только не пойму, отчего у вас такой несчастливый вид. — С чего вы это взяли? — Не знаю Просто, чувствую в вас какую-то неудовлетворенность, раздражение, какую-то неприкаянность Что бы вы там ни говорили, Антуан, все же вы были настоящим Кеснэ из Пон-де-л'Эра, то есть человеком деятельным, привыкшим руководить людьми.
Наш корабль окружен бескрайней серо-синей равниной, смотреть практически не на что, только пару раз в день далеко на горизонте появляется тонкая белая полоска, но до нее так страшно далеко, что сразу и не поймешь, земля это или продолжение неба. С трудом верится, что под этим плоским, свинцово серым куполом или в глубинах обширного и безразличного ко всему океана может существовать жизнь, что в этом аду кромешном может теплиться чье то дыхание — ведь любое движение в пучине вод столь ничтожно, столь пренебрежимо мало, столь случайно в сравнении с величием океана; в небе же — ни малейших признаков солнца, и воздух кажется полупрозрачным и одноразовым, словно бумажный носовой платок, хотя он все же, в определенном смысле, наполнен светом, и ветер, дующий навстречу нам, летящим в невесомости, все не стихает и не стихает, и за кораблем остается след, голубой, как вода в джакузи, но не проходит и нескольких минут, как след этот вновь растворяется в унылых серых водных просторах.
Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своей жизни: ты обретаешь ясность мысли, и страху не остается места. С этого времени ты знаешь, чего ты хочешь, и знаешь, как этого добиться. Ты предвидишь, что нового даст тебе учение, все на свете ты воспринимаешь кристально ясно — ничто от тебя не сокрыто. И тогда ты встречаешь своего второго врага — ясность. Ясность мысли, достигнутая с таким трудом, изгоняет страх; и она же ослепляет. Ясность не позволяет человеку сомневаться в себе. Она убеждает его, что он может делать все что вздумается, поскольку все видит насквозь. Человек обретает отвагу, потому что ясно видит, и ни перед чем не останавливается, потому что видит ясно. Но все это — заблуждение и скрытое несовершенство. Если человек доверится этому мнимому могуществу, значит, второй враг его победил и учение не пойдет ему на пользу. Он будет спешить, когда нужно выжидать, и медлить, когда следует торопиться.
Давайте помечтаем. Предположим, что в XXI веке homo sapiens будет развиваться по пути, который большинству из нас представляется благом. Итак, все социальные, экологические и политические проблемы решены. Нет больше голодных, нет бездомных, каждому гарантирован уровень существования, необходимый для чувства собственного достоинства. Каждый человек уважает себя, а стало быть, уважает и других. Раздоры остались в прошлом, все толерантны, наблюдается бум армяно-азербайджанских браков, а израильтяне и палестинцы добровольно объединились в одно государство и не нарадуются друг на друга. Из преступников уцелели только сексуальные маньяки, которых заботливо лечат в санаторных условиях. Коррупция превратилась в тему исторических романов. Озоновая дыра залатана, на Марсе цветут яблони. Медицина не может спасти и воскресить только тех, кто случайно упал в чан с серной кислотой.
Никакого алогизма, логического разрыва или противоречия не было бы, если бы основоположники марксизма обратили внимание на специфический «класс» частных собственников в первобытной общине: собственников своей рабочей силы. Иными словами, обратили бы внимание на ту форму частной собственности, которая является общей для всех, но индивидуальной для каждого. Физическая сила, ум, изобретательность, способность и желание к применению и развитию своих навыков и т. д. позволяли конкретным представителям первобытного общества выживать, кормить и одевать себя, своих соплеменников, обеспечивать условия своего дальнейшего развития, процесса разделения труда. При этом распределение материальных благ, возможно, и напоминало в чем-то определенный основоположниками закон распределения при коммунизме: от каждого по способностям, каждому — по потребностям.
Я стар, но молоды всегда созвездья в небесах, Умру — останутся дворцы, вершины, тень в лесах. Был добрый у меня сосед, мой друг и благодетель, Но он верблюда оседлал и странствует в песках. Клянет жестокую судьбу, виновницу разлуки. Мы все судьбе подчинены, мы все в ее руках. Любой из нас жилью сродни: вчера здесь обитали,— Остался брошенный очаг, и пламень в нем зачах. Мы — как падучая звезда, чей свет недолговечен: Мгновенна вспышка, яркий след — и что осталось? Прах! Богатство, счастье, дом, семья — нам все взаймы дается, Вернем свой долг — и мы ни с чем и, значит, ждет нас крах. Как двойственны дела людей: одни все время строят, Другие многолетний труд крушат в единый мах. Счастливцы есть, они живут в довольстве, в наслажденьях, Другие же свой век влачат в печалях и трудах. Я сам немало долгих лет бродил, сжимая посох, Бездомный, словно пилигрим, и нищий, как монах. Согбен я, — кажется, стою коленопреклоненный. Преданий столько я храню о давних временах.
Он читал все, что выходило, посещал театры, публичные лекции, слушал, как объясняет Араго явления поляризации света, восхищался сообщением Жоффруа Сент-Илера о двойной функции внутренней и наружной сонной артерии, питающих одна — лицо, другая мозг, был в курсе всей жизни, не отставал от науки, сопоставлял теории Сен-Симона и Фурье, расшифровывал иероглифы, любил, надломив поднятый камешек, порассуждать о геологии, мог нарисовать на память бабочку шелкопряда, обнаруживал погрешности против французского языка в словаре Академии, штудировал Пюисегюра и Делеза, воздерживался от всяких утверждений и отрицаний, до чудес и привидений включительно, перелистывал комплекты Монитера и размышлял. Он утверждал, что будущность — в руках школьного учителя, и живо интересовался вопросами воспитания.
Итак: 1) Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории страны иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента. 2) Нам и необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором «глупости и измены» , а народное представительство, которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения Милюковых или Керенских, или утопические конструкции Плехановых или Лениных. Все это нам необходимо вовсе не для защиты абстрактного принципа монархии или абстрактного принципа парламентаризма или абстрактного принципа демократии, свободы и прочего, и прочего.
Длинные Цитаты про труд подобрал Цитатикс. Собрали их 1435 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Лучшее За:
А знаете, кто унаследует эту землю? Торговцы оружием. В этом секрет выживания: никогда не воюй, особенно с самим собой.
Автор
Источник
- Михаил Мамчич (6) Apply Михаил Мамчич filter
- Виктор Гюго. Человек, который смеётся (5) Apply Виктор Гюго. Человек, который смеётся filter
- Карл Маркс. Капитал (5) Apply Карл Маркс. Капитал filter
- Аид аль-Карни. Не грусти! Рецепты счастья и лекарство от грусти (4) Apply Аид аль-Карни. Не грусти! Рецепты счастья и лекарство от грусти filter
- Георгий Александров (4) Apply Георгий Александров filter
- Юрий Татаркин (4) Apply Юрий Татаркин filter
- А. В. Иванов (3) Apply А. В. Иванов filter
- Александр Циткин (3) Apply Александр Циткин filter
- Виктор Гюго. Отверженные (3) Apply Виктор Гюго. Отверженные filter
- Владимир Борисов (3) Apply Владимир Борисов filter
- Геннадий Москвин (3) Apply Геннадий Москвин filter
- Генри Миллер. Тропик Козерога (3) Apply Генри Миллер. Тропик Козерога filter
- Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки (3) Apply Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки filter
- Джордж Мартин. Танец с драконами (3) Apply Джордж Мартин. Танец с драконами filter
- Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст (3) Apply Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст filter
- Михаил Генин (3) Apply Михаил Генин filter
- Шарлотта Бронте. Городок (3) Apply Шарлотта Бронте. Городок filter
- Айн Рэнд. Атлант расправил плечи (2) Apply Айн Рэнд. Атлант расправил плечи filter
- Андре Моруа. Письма незнакомке (2) Apply Андре Моруа. Письма незнакомке filter
- Андрей Рубанов. Хлорофилия (2) Apply Андрей Рубанов. Хлорофилия filter
- Антон Павлович Чехов. Дом с мезонином (2) Apply Антон Павлович Чехов. Дом с мезонином filter
- Антон Павлович Чехов. Дуэль (2) Apply Антон Павлович Чехов. Дуэль filter
- Антон Павлович Чехов. Скучная история (2) Apply Антон Павлович Чехов. Скучная история filter
- Антон Чиж. Безжалостный Орфей (2) Apply Антон Чиж. Безжалостный Орфей filter
- Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель (2) Apply Антуан де Сент-Экзюпери. Цитадель filter
- Бертран Рассел. Брак и мораль (2) Apply Бертран Рассел. Брак и мораль filter
- Винсент Виллем Ван Гог (2) Apply Винсент Виллем Ван Гог filter
- Владимир Познер. Одноэтажная Америка (2) Apply Владимир Познер. Одноэтажная Америка filter
- Григорий Назианзин (Григорий Богослов) (2) Apply Григорий Назианзин (Григорий Богослов) filter
- Жорж Санд. Консуэло (2) Apply Жорж Санд. Консуэло filter
- Зима в Простоквашино (2) Apply Зима в Простоквашино filter
- Игорь Карпов (2) Apply Игорь Карпов filter
- Игорь Миронович Губерман (2) Apply Игорь Миронович Губерман filter
- Иоганн Вольфганг фон Гёте (2) Apply Иоганн Вольфганг фон Гёте filter
- Иэн Бэнкс. Мост (2) Apply Иэн Бэнкс. Мост filter
- Карлос Руис Сафон. Игра ангела (2) Apply Карлос Руис Сафон. Игра ангела filter
- Клод Адриан Гельвеций (2) Apply Клод Адриан Гельвеций filter
- Курт Воннегут. Колыбель для кошки (2) Apply Курт Воннегут. Колыбель для кошки filter
- Леонид Семенович Сухоруков (2) Apply Леонид Семенович Сухоруков filter
- Максим Горький. Фома Гордеев (2) Apply Максим Горький. Фома Гордеев filter
- Марк Твен. Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря (2) Apply Марк Твен. Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря filter
- Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени (2) Apply Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени filter
- Наруто (Naruto) (2) Apply Наруто (Naruto) filter
- Николай Гаврилович Чернышевский. Что делать? (2) Apply Николай Гаврилович Чернышевский. Что делать? filter
- Оксана Робски. День счастья - завтра (2) Apply Оксана Робски. День счастья - завтра filter
- Сергей Минаев. Духless. Повесть о ненастоящем человеке (2) Apply Сергей Минаев. Духless. Повесть о ненастоящем человеке filter
- Стив Биддалф. Воспитывать мальчишек... Как? (2) Apply Стив Биддалф. Воспитывать мальчишек... Как? filter
- Теодор Драйзер. Финансист (2) Apply Теодор Драйзер. Финансист filter
- Фридрих Вильгельм Ницше. Ницше contra Вагнер (2) Apply Фридрих Вильгельм Ницше. Ницше contra Вагнер filter
- Фридрих Вильгельм Ницше. Так говорил Заратустра (2) Apply Фридрих Вильгельм Ницше. Так говорил Заратустра filter