Длинные Цитаты про физику

— Я говорил об иллюзии, которая скрывает за собой что-то. Какую-то действительно существующую реальность. А ты говоришь о мире, в котором нет ничего, что не было бы иллюзией. — Ну, возможно, мне и хочется верить в то, что за пределами симулякра что-то есть. Не знаю. Но меня все это так будоражит. Как, например, открытие того, что все состоит из кварков и электронов. Мне все это кажется восхитительным, потому что, когда узнаешь что-нибудь об основных единицах вещей — языка, атомов, не важно чего, понимаешь, что они абсурдны. Вот то, например, что я рассказывала вам вчера про квантовую физику, — ну ведь это же безумие, такого просто не может быть. А то, что ты говорил о правде, которая существует только за пределами реальности? Это, по-моему, тоже восхитительно. Всегда есть какой-то следующий уровень, о котором нам ничего не известно.

Возьмем же «око за око» и «подставь ланиту ударившему тебя». «Око за око» есть основание онтологической справедливости наказания. Без «око за око» — быстъ преступление и несть наказания. А «наказание» даже в упреке совести (и в нем сильнее, чем в физике) — оно есть и оно онтологично миру, то есть однопространственно и одновременно миру, в душе его лежит. И оттого, что оно так положено в мире; положено Отцом небесным, — Христова «ланита», в противоположность Отцовскому (как и везде) милосердию, — довела человечество до мук отчаяния, до мыслей о самоубийстве, или — до бесконечности обезобразила и охаотила мир. Как и везде в Евангелии, при «пустяках» ланиты, делая пустое облегчение человеку, — Христос на самом деле невыносимо отяготил человеческую жизнь, усеял её «терниями и волчцами» колючек, чего-то рыхлого, чего — то несбыточного.

Культурный феминизм — прыщ иного рода. Это одно из ответвлений радикального феминизма. «Культуристки» считают, что женщины лучше мужчин. У них есть особые «феминные» качества — «взаимосоотнесенность», «телесность», отсутствие стремления выстраивать иерархию и умение выстраивать горизонтальные связи, имманентная способность к сопереживанию и ощущению нужд другого. В общем, как сказал известный киногерой: «Баба — она нутром чует!» А мужики, с их точки зрения,  — это воплощенное стремление к насилию, угнетению, доминированию (то есть к выстраиванию иерархии — вертикальных связей), конкурентность, рациональность... Сволочи, в общем. И все общество их сволочное. И наука их сволочная, потому что основана на рацио, в отличие от женских наук, основанных на чувственности, «телесной ощущаемости» (женскую физику, правда, феминистки придумать пока что не смогли: видимо, электричество током больно бьется, и «телесная ощущаемость» при этом получается не очень приятная)...

Что, если на самом деле все без исключения были правы? Аристотель и Платон, Давид и Голиаф, Гоббс и Локк, Гитлер и Ганди, Том и Джерри. Может, в этом есть какой-то смысл? Но потом я вспоминаю о своей матери и думаю, что нет, правы не все. Если перефразировать физика Вольфганга Паули, она даже и неправа не была. Может быть, вот на какой стадии развития пребывает наше общество теперь, в начале двадцать первого века: мы более чем неправы. Люди девятнадцатого столетия были неправы в общих чертах, но мы умудряемся их переплюнуть. У нас теперь есть принцип неопределенности и теорема о неполноте, и философы, которые утверждают, что мир превратился в симулякр — копию без оригинала. Мы живем в мире, в котором не может быть ничего реального; мире бесконечных замкнутых систем и частиц, которые могли бы делать все, что ни пожелаешь (но, вероятнее всего, не делают).

Когда я оглядываюсь на свою жизнь, это не значит, что я хочу видеть вещи так, как они происходили на самом деле, я предпочитаю помнить их в художественной обработке. И, честно говоря, вся эта ложь намного честнее, потому что я ее создатель. В клинической психологии сказано, что травма — самый жестокий убийца. Воспоминания не поддаются трансформации, как атомы и частицы в квантовой физике, они могут потеряться навсегда. Мое прошлое будто незаконченная картина, и как художник этой картины, я должна закрасить все уродливые дыры, сделав ее вновь прекрасной. Нельзя сказать, что я не была честна, просто ненавижу реальность. И эта девушка слева приказала дать ей мармеладных мишек и нож пару часов назад. Ей дали только мармеладных мишек. Я бы хотела, чтобы мне тоже дали только мармеладных мишек.

Нравственного невежества быть не может. Нравственным может быть малограмотный. И вовсе безграмотный, как наша Василиса, может быть нравственным. Из твоих слов следует, что наука антитеза невежеству. Это ошибочно. Наука - это способ организации знания, невежество - отказ от познания. Невежество - не малознание, а установка. () Невежество ничего не предполагает, кроме своего собственного уровня, именно поэтому нравственного невежества не бывает. Невежество ненавидит всё, что ему недоступно. Отрицает всё, что требует напряжения, усилия, изменения точки зрения. Да, впрочем, что касается науки, я не думаю, что и у науки есть нравственное измерение. Познание не имеет нравственного оттенка, только люди могут быть безнравственными, а не физика или химия, а уж тем более математика…

 Запомнить секс невозможно. Можно запомнить сам факт того, что состоялось. Можно вызвать в памяти события до и после, в деталях, в подробностях, но сам секс, как секс, его физику и химию, его ощутительность, запомнить нельзя. Он естественно стирается памятью и природой. Остается лишь анатомия и простое чувство симпатии или антипатии. А тот взрыв эмоций, то потрясающее падение или взлет, то мгновенное сотрясание всего твоего человеческого естества в наивысший момент блаженства остается потом за кадром — для него нет места в мозге, только лишь отметка, что, мол, это случилось и это хорошо. Или превосходно. Проходит время — остается лишь слабое напоминание, а потом хочется повторить это снова. 

 Каждый атом твоего тела произошел от взорвавшейся звезды. И, возможно, атомы твоей левой руки принадлежали другой звезде, не той, из которой атомы правой. Это самая поэтичная вещь, которую я знаю о физике: мы все сделаны из звездной пыли. Вас бы здесь не было, если бы звезды не взорвались, потому что химические элементы — углерод, азот, кислород, железо, все, что нужно для зарождения эволюции и для жизни, не были созданы в начале времен. Они были созданы в ядерных топках звезд, и, чтобы превратиться в ваши тела, звезды должны были взорваться. Так что забудьте про Иисуса. Звезды погибли, чтобы вы сегодня были здесь. 

В детстве я мечтал быть физиком, но в то же время хотел быть комиком. В итоге вышло стать лишь одним, но я сейчас попробую побыть обоими. Вашему вниманию представляются «Теоретические шутки о члене». Мой член такой маленький, что я еле-еле его нахожу, так как на него сильно влияют механические колебания временной и пространственной материй. А во время секса моя партнерша знает лишь то, где находится мой пенис и какой скоростью обладает — из-за его ничтожных размеров на него действует принцип неопределенности Хайзенберга. У меня в голове творческий беспорядок, или скорее креативистская энтропия.

 Когда я оглядываюсь на свою жизнь, это не значит что я хочу видеть вещи так как они происходили на самом деле, я предпочитаю помнить их в художественной обработке. И, честно говоря, вся эта ложь намного честнее, потому что я ее создатель. В клинической психологии сказано, что травма — самый жестокий убийца. Воспоминания не поддаются трансформации, как атомы и частицы в квантовой физике, они могут потеряться навсегда. Мое прошлое будто незаконченная картина, и как художник этой картины, я должна закрасить все уродливые дыры, сделав ее вновь прекрасной. 

Если завтра все общественные устои вдруг забудутся, то люди с легкостью придумают новые устои, не хуже прежних. Любое племя, даже дикие троглодиты в джунглях, придумывает себе какие-нибудь устои. Это тривиальноый факт этнографии. Но если завтра забудутся знания по физике и математике, то человечество вместе с общественными устоями вылетит в трубу быстрее, чем пуля вылетает из ствола кольта. Эти знания объективны их нельзя выдумать, как попало. Выдуманная физика не будет работать. А значит, не будет работать техника.

Наш Бог (если Он есть) — не физик. Бог скорее художник — и большой шутник. Чтобы не сказать — хулиган из группы «Война», создавший Вселенную, чтобы написать на ней неприличное слово. Причём каждая из его шуток становится непреодолимо серьёзной для тех, кто хочет познать Его через физику — и в этом, я бы сказал, заключён особо жестокий сарказм. Потому что пройти к нему можно и через двери физики, вот только лететь до дверной ручки придётся пятнадцать миллиардов лет, и то — если удастся разогнаться до скорости света.