Длинные Цитаты про девочек

Когда мальчик вначале направляет свою любознательность на половую жизнь, его интерес сосредоточивается на собственном половом органе. Он считает эту часть своего тела слишком ценной и важной, чтобы подумать, что у других людей, с которыми он так одинаково чувствует, его могло не быть. Так как он не может догадаться, что есть еще другой равноценный тип полового устройства, он должен предположить, что все люди, а также и женщины, имеют такой же член, как и у него. Этот предрассудок так прочно укореняется в молодом исследователе, что он не разрушается даже наблюдением половых органов маленьких девочек. Очевидность говорит ему, во всяком случае, что здесь что-то другое, чем у него, но он не в состоянии примириться со смыслом этого открытия, что у девочек нет члена. Представление, что член может отсутствовать, для него страшно и невыносимо, он принимает поэтому примиряющее решение: член есть и у девочек, но он еще очень маленький, потом он еще вырастет.

Когда словесной агрессии недостаточно, чтобы выплеснуть гнев, гнев оказывается похороненным заживо. К несчастью, если такая сильная эмоция, как гнев, не получает нормального выражения, она никуда не исчезает. Она находит себе другой выход. Для Джеки, как и для других детей, с которыми плохо обращались, этим выходом стала она сама. Джеки начала направлять свои гневные чувства бумерангом на себя самое. Она стала чувствовать себя виноватой за переживание таких сильных и запрещенных эмоций и убедила себя, что она испытывает их, потому что она — просто ужасная. Таким образом, гнев превратился в ненависть к себе. Потом Джеки попыталась искупить свои гневные эмоции путем формирования соответствующего комплекса поступков, призванных доказать всем, включая ее самое, что она действительно хорошая и заслуживает любви, а еще, что самое главное, — не сердится. Она стала гиперуступчивой, гиперприспосабливающейся и субмиссивной. Этому учат многих девочек.

Молодость — прекрасная пора цветения тела, когда груди девочек наливаются силой, точно бутоны живительным нектаром, а нескладные, угловатые фигурки приобретают соблазнительные формы со всеми волнующими мужской взгляд выпуклостями и изгибами. Однако молодость, в противовес физическому благоуханию, также пора страшных предрассудков, зачастую непоправимых ошибок, неверных суждений. Молодость сочетает в себе и черное, и белое. К сожалению, имея великолепное время для свершений, люди, совсем недавно вставшие на путь взрослой, порой тяжелой жизни, не могут распорядиться ей верно, набредают на постоянные тупики стереотипов и клише.

Ненавижу быть среди людей. И ненавижу славных девочек. Они всегда рядом, куда бы ты ни пошёл, но они всегда недосягаемы, словно луна в ночном небе. И эта дистанция до них непреодолима. Они просто поздороваются с тобой, а ты весь день не можешь перестать думать об этом. Пишешь им, и твоё сердце трепещет. Позвонят тебе, и тупо пялишься на список звонков весь день. Но я знаю, что это такое. Это доброта. Я почти всегда забываю, что тот, кто добр к тебе, добр и к остальным. Это не значит, что я не чувствую доброту. Чувствую. Ещё как чувствую. И потому это вызывает аллергическую реакцию.

Пошел в библиотеку. Взял наугад статью Гражданского кодекса РФ. Я ее аккуратно переписал на листок бумаги. Получилось восемь с половиной строк на стандартном листке. И я положил этот листок слева от себя. Потом я попросил девочек распечатать мне все дополнения и разъяснения к этой статье. А также все ведомственные и подведомственные акты касаемо этой статьи. И все это я положил справа. Через три часа все, что было справа, рухнуло и к чертям собачьим завалило одинокий мой листочек, на котором восемью строчками был изложен Его Величество Закон!

Храни его живым, Элли, если ты так хочешь, – подумал Луис и поцеловал дочь. – Такое отступление – нездоровое явление, черт возьми, но я так поступил, потому что знаю, придет день, может, даже в эту пятницу, когда ты оставишь фотографию на постели, в этой пустой комнате, и побежишь гулять в поле или к Кэтти МакГоуэн, играть с ее Сью. Тогда Гэдж не останется с тобой, вот тогда он и исчезнет, вот где выход для маленьких девочек. Тогда смерть Гэджа просто превратится в то, что случилось в 1984 году — несчастье из далекого-далекого прошлого.

Я всегда был очень застенчивым, я едва разговаривал в школе, потому, что я слишком боялся и даже не думал тогда об актерстве. Но однажды мой отец и я были в ресторане, и там сидела группа девочек. Мы спросили их, откуда они пришли, они сказали, что пришли с уроков актерского мастерства. После этого мой отец попытался убедить меня тоже туда пойти, а потом сказал, что заплатит мне, если я пойду. Я до сих пор не знаю, почему, я думаю, он просто хотел, чтобы я привел кого-нибудь их этих хорошеньких девчонок домой…

Я всегда был очень застенчивым, я едва разговаривал в школе, потому, что я слишком боялся и даже не думал тогда об актерстве. Но однажды мой отец и я были в ресторане, и там сидела группа девочек. Мы спросили их, откуда они пришли, они сказали, что пришли с уроков актерского мастерства. После этого мой отец попытался убедить меня тоже туда пойти, а потом сказал, что заплатит мне, если я пойду. Я до сих пор не знаю, почему, я думаю, он просто хотел, чтобы я привел кого-нибудь их этих хорошеньких девчонок домой…

... Наверняка им хотелось другого сына: сына с нормальной прической, сына, который проявлял бы интерес к школе и которого выбрали бы председателем ученического совета; такого сына, который приводил бы домой аккуратных и скромных девочек в чистеньких юбочках и розовых блузках, — а не такого, который целыми днями сидит в комнате и читает какие-то странные книги. Наверняка они думали: «Он нам не родной. Никто не знает, кто были его родители. Так что это не наша ошибка». И они были правы.

 — Я… я девочка, — сказала Алиса, не вполне уверенно. — Так я тебе и поверила! — ответила Голубка с величайшим презрением. — Не мало повидала я на своем веку разных девочек, но чтобы у девочки была та-а-а-кая шея! Нет, не на дуру напала! Ты змея, вот кто ты такая! И лучше не ври! Ты мне еще скажешь, что никогда яиц не ела. — Яйца я, конечно, ела, — сказала Алиса — она была на редкость правдивый ребенок. — Девочки ведь тоже едят яйца. 

Раньше я жил с родителями, что не очень хорошо отражается на моих бытовых навыках. Например, я вообще не умею готовить. И я в этом не виноват, потому что меня никто этому не учил. Даже в школе на уроках труда готовить учили девочек. Мальчиков учили делать табуретки. И вам не кажется, что умение готовить еду немного неравноценно умению делать табуретки? Хотеть есть и хотеть сесть — немного разные потребности.

Девочки всегда понимают, что они девочки, с самого начала, но дети, такое впечатление, совершенно не врубаются, что они дети. Дети не знают, что такое время. Насчет детей у меня страшной силы паранойя, особенно насчет девочек. Мне никак не отделаться от мысли, что они увидят меня насквозь, ощутят своим юным естеством неведомое расстройство. Увидят все мое время, погоду, деньги и порнографию.