Популярные Цитаты от автора Фридрих Ницше

Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: «Тогда постарайся, чтобы они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить. Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор? Не ходи же к людям и оставайся в лесу! Иди лучше к зверям! Почему не хочешь ты быть, как я, — медведем среди медведей, птицею среди птиц?» «А что делает святой в лесу?» — спросил Заратустра. Святой отвечал: «Я слагаю песни и пою их; и когда я слагаю песни, я смеюсь, плачу и бормочу себе в бороду: так славлю я Бога. Пением, плачем, смехом и бормотанием славлю я Бога, моего Бога. Но скажи, что несешь ты нам в дар?» Услышав эти слова, Заратустра поклонился святому и сказал: «Что мог бы я дать вам!

Но то, что убеждает, тем самым ещё не становится истинным: оно только убедительно. Примечание для ослов.

Остерегайся приступов своей любви! Слишком скоро протягивает одинокий руку тому, кто с ним повстречается.

Кто подвергается нападкам со стороны своего времени, тот еще недостаточно опередил его или недостаточно отстал.

Иному ты должен подать не руку, а только лапу — и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.

Кто хочет оправдать существование, тому надобно еще и уметь быть адвокатом бога перед дьяволом.

«Всегда быть одному слишком много для меня» – так думает отшельник. «Всегда один и один – это дает со временем двух».Я и меня всегда слишком усердствуют в разговоре; как вынести это, если бы не было друга?Всегда для отшельника друг является третьим: третий – это пробка, мешающая разговору двух опуститься в бездонную глубь.

Новой гордости научило меня мое Я, которой учу я людей: не прятать больше головы в песок небесных вещей, а гордо держать ее, земную голову, которая создает смысл земли!Новой воле учу я людей: идти той дорогой, которой слепо шел человек, и хвалить ее, и не уклоняться от нее больше в сторону, подобно больным и умирающим!

Величественные натуры страдают от сомнений в собственном величии.

Смеяться — значит быть злорадным, но с чистой совестью.

Есть два вида гения: один, который прежде всего зарождает, оплодотворяет и хочет оплодотворять, другой же охотно дает себя оплодотворять и рождает. Точно так же и среди гениальных народов есть такие, которым выпала на долю женская проблема беременности, тайная задача образовать, вынашивать, заканчивать — греки, например, были народом такого рода ; и другие, которые сами должны оплодотворять и делаться причиной нового уклада жизни, — как, например, евреи. Есть народы, которые мучаются и возбуждаются неведомой горячкой и, неудержимо выходя из себя, влюбленные и сладострастные по отношению к чуждым расам , и при этом властолюбивые, как всё, что чувствует в себе полноту сил к оплодотворению, и, следовательно, сознает себя существующим по «милости Божией». Эти два рода гения ищут друг друга, как мужчина и женщина; но они так же не понимают друг друга, как мужчина и женщина.