Каково это - быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно Но в то же время - прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал.
У Вас есть интересная цитата?
Поделитесь ею с нами!
Вы здесь
Лучшие Цитаты из источника Аль Квотион. Запчасть Импровизации про жизнь
Мы счастливые люди. У нас есть крыша над головой, на кухне еда, уютный свет монитора и доступ к интернету. Да, у каждого своя собственная боль, которую мы любим возвеличивать, доводя до ранга трагедии, но мы - счастливые люди. И мы пишем стихи. Стишки-мотыльки, неуклюжие создания с толстым брюшком опостылевших идей и недоразвитыми крыльями нового вдохновения, огромным числом облепившие стены храма сытой лиры. Мы не сражаемся за каждый глоток воздуха, жизни, земли и неба, пересохшей от боли глоткой сглатывая ком крика, нет, мы пьем чай, курим возле окна и рассуждаем о смысле бытия, цинично взвешиваем природу любви, лениво ковыряем теряющими чуткость пальцами аспекты своих слабеньких эмоций-мух, по привычке считая их слонами. Потому что своя рубашка всегда ближе к телу.
Знаешь, когда ты спишь, когда уличный свет падает на твое лицо, я рисую тебе глаза. Неумело, инструментами сонного воображения я придумываю их открытыми. Синими, как море, или черными, как кофе, не важно. Важно только одно, чтобы они смотрели на меня. Чтобы я смотрел в них. Потому что я знаю: утром закружится жизнь, замешает нас в тесто суеты, лукаво нашепчет в заблудившуюся душу смешных нелепых дел, ты опять забудешь просто повернутся и посмотреть на меня, а я опять забуду сказать тебе что-то главное, спрятанное глубоко в сердце. Но на следующую ночь я снова не буду спать. Я нарисую тебе глаза. Может быть, однажды чаши весов судьбы перевесят это серое небо, падающее в лужи, эти мчащиеся в никуда автомобили, разбрызгивающие колесами застоявшееся одиночество, а мы замрем в шуме города, возьмемся за руки, просто так, как в далеком детстве, и ты посмотришь на меня нарисованными однажды ночью глазами.
Впереди - две трети жизни. И от понимания этого сладко дышать, и хочется жадно пить эту жизнь, различая в сумбуре головокружительного бытия оттенки горечи и счастья, любви и боли, света и тьмы, себя и.. тебя, конечно. Впереди - пол жизни. И это - уже повод научиться быть счастливым. И выходить на перепутье дорог, и вдыхать полной грудью ветра, и смеяться, просто так, оттого, что небо глубже и шире любых слов, оттого, что есть к чему стремиться и кого желать. Впереди - четверть жизни. Целая четверть шепчущих сказки деревьев, мокрых от дождя мостовых, запаха моря и солнца, теплых нежных рук и согласных губ, песен и стихов. И даже россыпь морщин возле глаз - лишь дорогая твоему сердцу память о таких честных, таких красивых улыбках. Мы ещё успеем. Пожить, надышаться, налюбиться, настрадаться вволю. Мы ещё успеем коснуться рукою звёзд и сочинить свою лучшую поэму, сделать кого-нибудь счастливым и прочесть те книги, которые откладывали в ящик стола.
Мы все, каждый из нас, прочно завязли в паутине событий, чужих историй, путанных мыслей и случайных чувств. Мы вросли в нее телом, душою, глазами, наивными идеями и тайнами сердца. Так можно ли пройти по миру, даже вскользь, по касательной, не задев ни одной чутко ждущей, жадно нащупывающей жизнь судьбы?
Одним своим рождением ты уже навсегда изменишь жизнь одного мужчины и одной женщины, однажды решивших лечь спать вместе.
Я впитываю эту жизнь, как художник — систему мазков, я касаюсь её руками, медленно раздеваю инструментами сознания, провожу языком по горячим истинам, слизываю с поверхности суеты соленую горечь опыта. Я пристально смотрю ей в глаза и вижу... падение листьев, как следствие и первопричину бытия. Потому что каждая её точка, безупречная, совершенная в своей гармоничности, необходимая в стройности системы, одновременно и конец, и начало вселенной.
Голуби — совершенно бессмысленные создания. Они всегда рядом, самый привычный для города вид птиц: курлыкают, ищут еды, смотрят вокруг глупыми круглыми глазками, лениво выпархивая из-под ног. Регулярно я их подкармливаю хлебом, но чаще — не замечаю. Как кто-то сказал: те же крысы, только с крыльями. Я, правда, и крысу, когда-то жившую в подъезде, подкармливал. Конечно, источник заразы, но люди тоже не ангелы, а все мы, как говорится, под Богом, все живые. Примерно так я думал, пока однажды весной не увидел птенцов голубя. И вдруг не осознал, что при всей привычности самих птиц, птенцов я вижу первый раз. До этого я видел только взрослых матерых голубей. А тут — птенец. Впервые. И как все, происходящее впервые, это выделилось из общего будничного фона и запомнилось, слегка изменив взгляд. Всего лишь птенец, покрытый растрепанным пухом, с желтым клювом, жадно открытым нараспашку, пронзительно писклявый. И снова мелькнула мысль: я ведь живу в городе, в котором голубей хоть ешь.
Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно... Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя. И падая на колени, почти не существуя ни в одном из амплуа, почти крича от разрывающего тебя смерча жизни и смерти, судьбы и забвения, видеть, как с тобою вместе, замерев в унисон, в едином порыве умирает зал.
Я иду по синему от неба асфальту, я отбиваю ботинками ритм звучащей в голове музыки, я танцую внутри себя. А вокруг меня смешивают холодный воздух и тёплое дыхание люди. Красивые женщины с лицами недоразвитых ангелов, спешащие мужчины с пустыми глазами рыб, дети с повадками неизвестных диких зверей. А вокруг меня яркими фантиками бытия кружатся разноцветные птицы, кружатся первые осенние листья. А вокруг меня поднимается ветер, бросающий мусор наших слов и идей нам же в лицо. Я дышу городом, я любуюсь биением его жизни, я восторгаюсь его звуком, его запахом... А ещё я смеюсь. Смеюсь над собой, потому что очень хорошо понимаю, что в эту среду, нелепую, дурацкую, смешную, глупую, влюбленную в себя и слепую ко всему на свете — очень гармонично и уместно вписываюсь я сам.
Если бы я смотрел на что-нибудь, кроме тебя, я бы нашёл огромный мир, невероятный по своей распахнутой настежь красоте. Но знаешь... Свои звёзды, огонь, листопады, траву, цветы я нахожу в тебе. И в рамках моей смешной простуженной души это несравнимо больше огромного мира, приютившего нас в долгом пути, именуемом жизнью.
Жизнь — такая смешная штука. Хотя бы тем, что ты — родился. Родился, отряхнулся, принюхался, посмотрел в глаза. Доверчиво, пока ещё — доверчиво. И сорвался с места, в бег, в крик, по следу эфемерных истин о счастье человеческом. Натоптал, наследил, столько раз падал, столько раз вставал, искал, жадно, честно, срывая цветы, вдыхая дожди с оттенком бергамота и никотина... Почти взлетел. Уперся лопатками в небо, разбросал лучи света по глазам, пророс в чужих душах словом, а потом солнце, смешанное с ветром, яростно — в солнечное сплетение, до боли, до слёз, до восторга. И ты запел...
Я хочу увидеть море. Я хочу дышать до головокружения этим воздухом, густым от мерно вздрагивающей водной глади, от криков птиц, пронзительных, как последнее откровение Бога. Я хочу лежать на мокром прибрежном песке, без одежды, без прошлого, без будущего и курить в сырое небо, улыбаясь невероятной свободе каждого движения ветра, удивительной рыбой струящегося по коже. Я хочу собирать разноцветные камни и стирать с лица брызги воды, не открывая глаз, не будя души, почти не существуя, почти став частью окружающего, движущегося, меняющегося, влажного, солёного, такого чуждого и такого понятного. Я хочу потеряться в ласке волн, я хочу забыть себя самого и просто - плыть. Туда, где жизнь окрашивается мягким светом заходящего солнца. Я хочу сидеть на самой кромке воды, на этой дрожащей грани между фантазией и реальностью, нежностью и жестокостью, человеком и.. морем.
Человек пришёл из картинок. Таких картинок много в сети, это яркие рисунки, фотографии со счастливыми и безупречно красивыми людьми, оттиски природы, исписанные строчками стихов. Боже мой, как не люблю я этот разноцветный, разношерстный фейерверк изображений, но человек пришёл из них. Человек проявился словами. Короткими, ничего не значащими фразами в аське, наигранно глубокомысленными комментариями к письмам в никуда, ссылками на улыбки и осторожными намёками на что-то важное в моём почтовом ящике. Боже мой, как не люблю я это пустословие и обмен жёлтыми шаблонными смайликами, но человек пришёл из них. Человек пришёл и начал расти. Прорастая побегами радости в моих глазах, уходя корнями в грудь, отчего сердце больно и сладко сжималось. Человек примерял к душе крылья стрекозы, крадя у жизни пространство между нами, человек стал частью каждого моего утра, каждого вечера, каждого дня.
Завтра я буду другим. Завтра я стану новым. Возможно, влюбленным в этот маленький красивый мир. Я буду наивно требовать взаимности у рассвета за то, что нетерпеливо встречаю его, ловя первые лучи зеркалом глаз. Или сам стану этим тонким тревожащим душу рассветом для одного, самого настоящего, самого живого человека. А, может быть, я буду грустным. Больным светлой печалью пока ещё тёплой, ранней осени. И буду петь её желтеющие листья, дыша вызревшим звёздами небом. Или тоскуя за чашечкой чая возле открытого окна, ведущего на скучающую под пеленой мелкого дождя улицу. А может быть я буду весёлым. Смеясь над собой и легко, полушутя, измеряя судьбу улыбками на светлеющих от радости лицах. Или с долей сарказма и цинизма срезая налёт благочестия с людских пороков. В любом случае, потом я усну, чтобы проснуться на следующее утро и снова быть другим. Снова стать новым.
Что есть красота женщины в глазах муравья? Что есть красота цветка в глазах рыбы? Красота это оценка данности, понятия красоты условны, личностны, глубоки, но не обьективны. Красота это внутреннее переживание, чувство видящего, красота вечна, красота для каждого своя. И тот акт, блик жизни, который ты считал красивым, который обожествлял и возвеличивал в своем сердце, который толкал тебя на подвиги и поэмы, на музыку и картины, в котором видел ты своего бога, в котором находил любовь... как только ты закроешь глаза и отвернешься, станет данностью, фактическим элементом бытия, одним из.
Гуляя по лабиринтам души, заглядывая в глаза минотавру разума, поджигая в руках время, эту ненадёжную нить Ариадны, я бережно собираю плоды своей жизни в плетённую корзину слов. Но я не луч света в тёмном царстве одиночества, я не мудрец и не философ, я не поэт смутных времен скуки и сытости. Всё уже давно сказано до меня. И пусть в слепом мире, населённом беспомощными испуганными зверятами, называющими себя людьми, даже банальные истины порой могут оказаться невероятным открытием, всё же нести свет во тьму незнания — не мой выбор. Мой выбор прост и непререкаем: я выбираю смотреть на воду. Я выбираю видеть небо. Я выбираю пинать по ветру тяжёлые осенние листья и целовать горячие жадные губы, я выбираю широко улыбаться жизни и раздвигать острием мысли тесноту мира, я выбираю свет звёзд и крепкий чай, я выбираю легкость на подъём и нежность молчания.
Жизнь - такая смешная штука. Хотя бы тем, что ты - родился. Родился, отряхнулся, принюхался, посмотрел в глаза. Доверчиво, пока ещё - доверчиво. И сорвался с места, в бег, в крик, по следу эфемерных истин о счастье человеческом. Натоптал, наследил, столько раз падал, столько раз вставал, искал, жадно, честно, срывая цветы, вдыхая дожди с оттенком бергамота и никотина Почти взлетел. Уперся лопатками в небо, разбросал лучи света по глазам, пророс в чужих душах словом, а потом солнце, смешанное с ветром, яростно - в солнечное сплетение, до боли, до слёз, до восторга. И ты запел…
Живи настоящим. Забудь прошлое, оно несет печали, не думай о будущем, оно несет тревоги, живи настоящим, потому что только так можно быть счастливым. Каждый день кто-нибудь непременно говорит мне эти слова. Это не сложно понять, такое размышление нынче в моде, им пестрят разноцветные картинки, его любят глубокомысленно повторять скучающие домохозяйки. Это удобно, как удобна психология бабочки-однодневки, психология жизни в кредит. Возьми сейчас свой огрызок света, человек, сыто зевни над урчащими потребностями и не думай ни о чем, заплатишь ты только завтра, а это так далеко от тебя. Я говорю с людьми, несущими эту простую мысль как знамя, и вдруг понимаю, что мир разбился. В их наивных, верящих в бесконечное добро глазах он пошел трещинами, развалился на куцые обломки времен, на мозаику мелочей. Живи настоящим, потому что жить прошлым или будущим так больно А жизнь, она ведь включает в себя все, она не имеет границ, она не делится на времена.
Что есть красота женщины в глазах муравья? Что есть красота цветка в глазах рыбы? Красота это оценка данности, понятия красоты условны, личностны, глубоки, но не обьективны. Красота это внутреннее переживание, чувство видящего, красота вечна, красота для каждого своя. И тот акт, блик жизни, который ты считал красивым, который обожествлял и возвеличивал в своем сердце, который толкал тебя на подвиги и поэмы, на музыку и картины, в котором видел ты своего бога, в котором находил любовь как только ты закроешь глаза и отвернешься, станет данностью, фактическим элементом бытия, одним из.
А как определить какие шаги из всех возможных всё же стоит сделать, слепо идя вперёд, теряя любое зрение на расстоянии пары мгновений вперёд? Мы выбираем сам. В итоге каждая отдельная жизнь это сумма взлетов и падений, но даже если ты проиграл... Даже если ты проиграл, пройдёт время, и ты поймёшь, что слова «я попробовал и не смог» звучат куда достойнее, честнее, выше и сильнее банального оправдания «я мог бы, если бы попробовал».
Впереди — две трети жизни. И от понимания этого сладко дышать, и хочется жадно пить эту жизнь, различая в сумбуре головокружительного бытия оттенки горечи и счастья, любви и боли, света и тьмы, себя и.. тебя, конечно. Впереди — пол жизни. И это — уже повод научиться быть счастливым. И выходить на перепутье дорог, и вдыхать полной грудью ветра, и смеяться, просто так, оттого, что небо глубже и шире любых слов, оттого, что есть к чему стремиться и кого желать. Впереди — четверть жизни. Целая четверть шепчущих сказки деревьев, мокрых от дождя мостовых, запаха моря и солнца, теплых нежных рук и согласных губ, песен и стихов. И даже россыпь морщин возле глаз — лишь дорогая твоему сердцу память о таких честных, таких красивых улыбках. Мы ещё успеем. Пожить, надышаться, налюбиться, настрадаться вволю. Мы ещё успеем коснуться рукою звёзд и сочинить свою лучшую поэму, сделать кого-нибудь счастливым и прочесть те книги, которые откладывали в ящик стола.
Они боятся сделать шаг. Показать лицо, позвонить и сказать правду, встретится за чашечкой горячего ароматного напитка и поговорить. Да просто быть собой, не той смешной марионеткой образа с мышлением поисковой программы и безвкусно идеальной красотой аватарок, а просто человеком, не больше, но и не меньше. Они скребут изнутри панцирь иллюзорного одиночества и ждут того, кто сделает шаг за них, занимая свой досуг поиском всё новых и новых самооправданий бездействию.
А на небе — звезды. Самые обычные звезды на самом обычном небе. И я не знаю и не хочу знать их имен. Я хочу просто смотреть, показывать на них пальцем, улыбаясь, и говорить тебе: «смотри, как красиво». Там сложность стремится к простоте. Там на заре выпадает роса и мы шлепаем по ней босиком, и я не читаю тебе стихов о любви и боли, жизни и смерти: я зову тебя купаться, потому что вода теплая и в ней отражаются сосны и облака. И если напрячь фантазию, то можно представить, что мы летим между ними. А вечером мы пьем чай. С сушками. И все тайны бытия, риторические вопросы, тягостные мысли и нерешенные дела молча ждут нас с той стороны двери.
Я иду по синему от неба асфальту, я отбиваю ботинками ритм звучащей в голове музыки, я танцую внутри себя. А вокруг меня смешивают холодный воздух и тёплое дыхание люди. Красивые женщины с лицами недоразвитых ангелов, спешащие мужчины с пустыми глазами рыб, дети с повадками неизвестных диких зверей. А вокруг меня яркими фантиками бытия кружатся разноцветные птицы, кружатся первые осенние листья. А вокруг меня поднимается ветер, бросающий мусор наших слов и идей нам же в лицо. Я дышу городом, я любуюсь биением его жизни, я восторгаюсь его звуком, его запахом А ещё я смеюсь. Смеюсь над собой, потому что очень хорошо понимаю, что в эту среду, нелепую, дурацкую, смешную, глупую, влюбленную в себя и слепую ко всему на свете - очень гармонично и уместно вписываюсь я сам.
Лучшие Цитаты из источника Аль Квотион. Запчасть Импровизации про жизнь подобрал Цитатикс. Собрали их 45 штук, они точно увлекательные. Читайте, делитесь и ставьте лайки!
Лучшее За:
— Вы вспыльчивы и запальчивы, потому что неженатый! — Значит, я вспыльчивый и женатый, потомы что запальчивый?
Источник
- (-) Remove Аль Квотион. Запчасть Импровизации filter Аль Квотион. Запчасть Импровизации