Цитаты про смотрю

 Мне это нравится. Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости. Можно себе представить, какие глаза там. Где все продается и все покупается: …Глубоко спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза… Девальвация, безработица, пауперизм… Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой — вот какие глаза в мире чистогана… 

 Женятся обычно люди с обделенной фантазией. Смотри — встречаются 2 человека, у них что-то вспыхивает, они начинают гулять по паркам, ресторанам, кино, долго гуляют… А потом все, фантазия заканчивается. И они тут думают — Евпатий-Коловратий, мы ж еще в ЗАГСе не были! 

— А ты, я вижу, не смеешься? — Нет. — Да ты посмотри, посмотри на экран! Разве не забавно? Видишь, как он полетел? Смотри, как он плюхнулся! Разве не смешно? — Нет. — Над упавшими смеются с тех пор, как стоит свет! А ты что же? — Да ведь он ударился, ему больно! — Весь принцип смешного как раз и состоит в падении, а ты от этого плачешь. — А! О... (ужасается) — Об этом говорил даже Чаплин. Лежит банановая кожура, подходит человек — и трах, он упал, поскользнувшись на кожуре. В зале смех. Это же как дважды два, а ты не смеешься. — Нет. — Ну, я тебе не нравлюсь, тебе не нравятся комические трюки, но ведь что-то тебе должно нравиться? — (плача) Нееет! — Спокойной ночи, это ужасно! — Ужасно! (продолжает плакать)

Если слушатели смотрят на часы, это еще ничего. Хуже когда они начинают трясти часы, чтобы проверить, не остановились ли они.

Я смотрю на некоторых влюбленных – они родственные души, это видно сразу. Мне нравится думать, что где-то есть твоя половинка и что вы знали друг друга раньше, как будто вы были братом и сестрой в прошлой жизни или что-то такое. Мне все еще предстоит встретить такого человека.

 — Ты знаешь ноты?— Никогда такого не видел.— Тогда смотри и ля, до, ми, соль. Понимаешь?— Ты похожа на ангела. 

Как иногда хочется - чтобы холодно. Чтобы сердце - до бесчувствия. Чтобы душа - гранитом, бетоном, камнем. Чтобы взгляд - льдом, снегом, инеем. Чтобы не любить, чтобы не больно. Чтобы дышать прозрачным небом и не знать земных страстей. Чтобы не хотеть рук, не искать в оглохшем мире жалкие крохи тепла. Чтобы скалой - в любом шторме, чтобы безразличие вместо всех разбитых надежд. Чтобы уверенный шаг вместо бесполезных попыток, чтобы не гнули и не ломали слова «останемся друзьями». Чтобы любые слова - оставались лишь словами. Чтобы не жить, почти умирая, а умереть, оставшись живым. И иногда почти получается, и уже чувствуешь в груди этот холод, и уже ждешь его, готов к нему но почему-то мама смотрит на твое лицо и начинает плакать.

  — …неужели имеет право всякий человек решать, смотря на остальных людей: кто из них достоин жить и кто более не достоин? — К чему же тут вмешивать решение по достоинству? Этот вопрос всего чаще решается в сердцах людей совсем не на основании достоинств, а по другим причинам, гораздо более натуральным. А насчет права, так кто же не имеет права желать? — Не смерти же другого? — А хотя бы даже и смерти? К чему же лгать пред собою, когда все люди так живут, а, пожалуй, так и не могут иначе жить. 

Если общий фон – грязно-чёрный, то собственная совесть при некоторой запятнанности смотрится белоснежной.

Я же тебе говорил: ты постоянно меняешь будущее. Ты можешь изменить и Прошлое. Каждое событие жизни происходит в каждый миг. Всегда. Сейчас я смотрю тебе в глаза, и, поверь мне, это длится вечность…

Писатель отнюдь не смотрит на свою работу как на средство. Она — самоцель; она в такой мере не является средством ни для него, ни для других, что писатель приносит в жертву ее существованию, когда это нужно, свое личное существование.